Рождественское интервью Святейшего Патриарха Кирилла телеканалу «Россия»

7 января 2020 года, в праздник Рождества Христова, на телеканале «Россия 1» состоялся показ традиционного Рождественского интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Предстоятель Русской Православной Церкви ответил на вопросы политического обозревателя ВГТРК, ведущего программы «Вести» А.О. Кондрашова.

— Ваше Святейшество, в эти дни мы отмечаем праздник Светлого Рождества, но, тем не менее, даже праздничная атмосфера не умаляет злободневности проблем, которые стоят перед нами, перед Церковью. Поэтому позвольте поговорить сегодня еще и о заботах. Прав ли я буду, как Вы думаете, если скажу, что нынешние времена — это времена испытаний для Русской Православной Церкви и в целом для Православной Церкви? Испытаний на способность быть едиными? Патриарх Иерусалимский предлагает Предстоятелям Поместных Церквей собраться и поговорить о будущем Церкви, о возможном сохранении православного единства; с такой же инициативой выступает и Предстоятель Албанской Православной Церкви. Как Вы смотрите на перспективу всеправославного единства? Возможно ли, сохранится ли оно?

— Православная Церковь оказалась в условиях беспрецедентного вмешательства внешних сил, которые к Церкви не имеют прямого отношения. Значительное политическое давление оказывается на целый ряд Поместных Церквей. Все это связано с небезызвестными событиями на Украине, все это связано с попытками локализовать и ввести в семью Православных Церквей раскольнические группировки на Украине. Если бы все это осуществлялось путем неких консультаций внутри Поместных Православных Церквей, то это не носило бы такого характера, как сейчас, и виной тому, конечно, вмешательство внешнеполитических сил. Поэтому мы можем сказать, что Церковь оказалась в условиях беспрецедентного давления. Кто-то это давление отражает, у кого-то хватает сил отстаивать свою автономию, ну, а кое-кто прогибается. Потому что условия, в которых существуют Поместные Православные Церкви, очень различаются. Некоторые Церкви напрямую зависят от власти, например, как Церковь Эллады. Священники получают зарплату, они являются чиновниками, с точки зрения источника их финансирования. Естественно, у такой Церкви ограничены возможности проявлять свою автономию. В некотором ряде Церквей есть другие факторы давления, которые, к сожалению, сегодня задействованы. Поэтому конфликт, который существует в семье Поместных Православных Церквей, не носил бы такого жесткого характер, если бы не вмешательство извне. Мы очень сожалеем об этом и еще раз благодарим Бога за то, что сегодня наша Церковь может смело, чистосердечно, не отводя глаз в сторону, сказать: мы ни от кого не зависим.

— Раз уж мы затронули тему Украины. Как Вы считаете, Ваше Святейшество, что там будет дальше по части взаимоотношений общества и Церкви? После президентских выборов гонения открытые, почти официальные, которые наблюдались на Украине, на каноническую Русскую Православную Церковь вроде как прекратились. Но, тем не менее, постоянно поступают сообщения о том, что храмы все-таки продолжают захватывать. Как Вы думаете, будет ли там вновь обострение, или все идет на спад?

— Сокрушительное поражение господина Порошенко, который, как известно, ездил с константинопольским томосом по всей Украине, желая таким образом обеспечить себе поддержку, является свидетельством того, что украинский православный народ не принял государственное вмешательство в дела Церкви, которое господин Порошенко олицетворял. Его философия — жизненная, политическая — оказалась битой. Народ не принял ни его, ни его взглядов на урегулирование церковных отношений, и это, конечно, замечательно. Это свидетельствует о мудрости православных украинцев, об их способности оставаться самими собой и выдерживать натиск со стороны.

Ну, а господин Зеленский ведь и стал президентом в первую очередь потому, что людям не нравилась политика Порошенко. Поэтому было бы очень странно, если бы президент продолжал тот курс, который вел его неудачливый предшественник. Действительно, с приходом господина Зеленского многое меняется в лучшую сторону. Конечно, есть кое-где определенная инерция. Остается непримиримым отношение к Православной Церкви со стороны целого ряда националистически ориентированных организаций. Но в общем я должен сказать, что мало-помалу ситуация на Украине меняется к лучшему. Дай Бог, чтобы это происходило по всем направлениям, как в отношениях Церкви и государства, так и в плане положения наших верующих на Украине. Конечно, хотелось бы, чтобы и в сфере российско-украинских отношений наметившаяся положительная динамика становилась все более и более мощной и приводила ко все более и более конкретным положительным последствиям.

— Теперь позвольте снова обратиться к нашим делам. Российское общество в последнее время заметно всколыхнула законодательная инициатива, касающаяся семейно-бытового насилия. Законопроект получил огромную массу негативных отзывов. А как Вы сами считаете, актуальна ли вообще проблематика семейного насилия?

— Само понятие «семейно-бытовое насилие» — это нечто заимствованное со стороны, из-за рубежа. Принятие соответствующих законов в зарубежных странах, видимо, создает в сознании наших законодателей некую зависимость от этих иностранных новаций, желание привести наши российские законы в соответствие с тем, что существует в других странах. Моя точка зрения такова: в первую очередь мы должны защищать семью. Всякое вторжение извне в семейные отношения несет в себе очень большие негативные последствия. Ведь и в советское время мы проходили через нечто подобное: были различные домовые комитеты, партийные организации, было активное участие участковых. Но разве все эти хорошо организованные инициативы помогали восстановить любовь в семье? Помогали снимать открытые конфликты, который чаще всего заканчивались разводами и несчастьем? При помощи милиционера, при помощи общественных активистов невозможно восстановить любовь между супругами. Поэтому корень проблемы лежит не вовне, а внутри, в той самой сфере, которой занимается Церковь. Одна из задач Церкви и заключается в том, чтобы укрепить в сердце человека любовь, будь он женатый или неженатый. Особенно важно, конечно, укрепить любовь в сердцах супругов. И ведь мы обращаемся с очень простым посланием: для того, чтобы любить другого, нужно другому что-то отдавать от себя. Нет любви без жертвы. Ну, «жертва» — громкое слово; нет любви без отдачи. Если супруг ничего не отдает жене, то нет любви. Если жена ничего не отдает супругу, тоже нет любви. Это удивительная тайна самоотдачи себя во имя другого; это и есть не только проявление любви, но и сама природа любви. Вот представьте: может ли в семье, где люди привыкли отдавать себя друг другу, жить интересами друг друга, произойти физическое насилие? Абсолютно невозможно! Вот где корень проблемы, вот чем сейчас очень взволнована наша Церковь. Мы обращаем внимание на большие проблемы, связанные с воспитанием детей, молодежи. Мы с тревогой наблюдаем за тем, что происходит сегодня в средних учебных заведениях. Мы видим, что даже очень добрые усилия со стороны родителей часто сходят на нет в той атмосфере, которая существует в детских и юношеских коллективах. Однако эта проблема выходит за рамки того, что мы с вами обсуждаем. Это проблема, во-первых, молодежной культуры: как молодежь проводит свое время, как складываются отношения в их среде, особенно когда они находятся вне всякого контроля родителей. Это огромная проблема, касающаяся темы воспитания и, конечно, ответственности родителей за поступки, да и за жизнь своих детей.

— Давайте еще о семье поговорим. Где должно помогать государство, а где — Церковь? Например, я знаю, что у Вас лично есть целый ряд инициатив по поддержке многодетных семей, и знаю, что не все получается. Каков сегодня статус этих инициатив, что мешает их реализации?

— Уже пару лет назад я, выступая в нашем парламенте, сказал о том, что необходимо принять закон о многодетных семьях. Вот удивительно — закон о насилии готовы принимать, а закон о многодетных семьях отставили.

— А что в этом законе должно быть, по-Вашему?

— Это очень важно. Должен быть прописан статус многодетных семей. Должны быть обозначены параметры поддержки многодетных семей, определенные льготы. Все хорошо знают, что мы категорически нуждаемся в увеличении количества нашего народа, в том, чтобы население выросло. Но не растет население, если в семье один ребенок; даже два ребенка в семье выводят лишь на нулевую отметку. Значит, как минимум три ребенка. А для того чтобы подтолкнуть родителей к многочадству, нужны в первую очередь шаги со стороны государства. Нужно принять законы, которые бы поддерживали такие семьи. Непременно нужны льготы, нужно подумать, чем должна заниматься женщина, у которой много детей: должна ли она продолжать работать или ей можно как-то доплачивать за то, что она перестает сама зарабатывать деньги, отдавая здоровье и время своему ребенку, а значит, совершая очень важное дело с точки зрения государственной пользы. Вот если бы нам удалось сдвинуть с места закон о многодетных семьях, то, думаю, в какой-то степени это подвигло бы наших людей к тому, чтобы заводить не только одного, двух, трех, но и больше детей.

— Ваше Святейшество, наступающий год будет большим юбилейным годом для нашей страны. 75 лет Великой Победе, много торжественных мероприятий по всей стране, не только у нас, но и за рубежом, особенно в странах ближнего зарубежья. Слава Богу! А для Церкви юбилей Победы — это что?

— Это очень большое событие. Позвольте Вам сказать о том, что наш народ одним вступил в Великую Отечественную войну, а другим ее закончил. Ведь предвоенные годы были годами репрессий, гонений на Церковь, тотального безбожия. Вообще трудно сказать, что было бы с нашим народом с духовной точки зрения, если бы народ не прошел через эти испытания. Когда я разговаривал с фронтовиками, как в юности, так и в более позднее время, многие на вопрос, «а в Бога-то военные верили?», отвечали: «в окопах безбожников не было». Никому на линии фронта в голову не приходило говорить: «не верю я ни в какого Бога, а теперь давайте встанем и пойдем навстречу морю огня». Люди крестились, молились, даже, может быть, не всегда вкладывая в это тот смысл, который вкладывает обычный верующий человек. Но вера присутствовала в сердцах людей, и, конечно, со взятием Берлина эта вера никуда не исчезла. Поэтому религиозное возрождение после военных лет, свидетелем которого я был, конечно, обусловлено страшным опытом, через который прошел наш народ, и тем реальным опытом веры, который был почерпан людьми в огне этих страданий, как на фронте, так и в тылу. Поэтому для нас все, что связано с Великой Отечественной войной, то, что связано с Победой, имеет, помимо общеисторического, еще и глубокое духовное значение. И трудно сказать, каким был бы наш народ, если бы не всеобщее возрождение веры в тяжелые военные и послевоенные годы.

— Бог помогал нашим солдатам на поле брани…

— Бог помогал солдатам. Зашивали родители текст 90-го псалма «Живый в помощи» в гимнастерочки солдат. Я еще помню, как мне пожилые женщины показывали гимнастерки своих сыновей и говорили: «Видите, а здесь, около кармашка, поближе к сердцу, «Живый в помощи», и сын говорил, что всегда прикасался рукой, когда шел в атаку». С верой мы прошли эту войну, и еще раз хочу сказать: одним народом мы вошли в эту войну и другим — закончили ее.

— Ваше Святейшество, 2019-й год был юбилейным для Вас лично. Ровно 50 лет с того дня, как Вы стали священником, монахом, и в уходящем году Вы встречались со священниками, которые уже Вами были рукоположены. Я видел этих людей, сам был на этих мероприятиях — люди всех национальностей, всех возрастов. Вот Вы, глядя им в лица сегодня, продолжаете чувствовать за них какую-то ответственность, или Вы их отпустили?

— Само предназначение, призвание Патриарха — чувствовать, сознавать и реализовывать ответственность за всю Церковь. Ну, а те, кто получил рукоположение от Патриарха, конечно, всегда занимают и будут занимать особое место в моей жизни. Встречаясь с этими молодыми священниками, я очень порадовался. Вспоминаю годы своего обучения в духовных школах, общение с тогдашним молодым духовенством, — конечно, мы формировались в особо трудных условиях. Но то поколение не сравнить с нынешним — нынешнее поколение лучше. Мы иногда говорим: вот, молодежь у нас плохая, и все у нас плохо. Так вот, я, прожив достаточное количество лет, могу сравнивать разные поколения, которые выпали на мою сознательную церковную жизнь. Сегодня хорошее молодое поколение! Конечно, люди лишены опыта скорби, переживаний, всего того, под тяжестью чего человек растет; жизнь молодых людей сегодня гораздо проще, комфортабельнее. Но я думаю, что каждый в своей жизни, несомненно, будет проходить через скорби, которые будут его закалять, в том числе наши священники. Но не скорбей я им желаю, а все-таки радостной жизни. А сегодня отмечаю их здоровый оптимизм, их искреннюю веру и стремление служить Церкви, их интерес к общецерковным проблемам. Конечно, очень возрос уровень общего и специального образования. Большой, если не больший процент московского духовенства — это люди с двойным высшим образованием, те, кто окончил и высшие светские, и богословские школы. То есть это люди, полностью готовые к тому, чтобы нести служение современному человеку. Дай только Бог, чтобы количество призваний не сокращалось, чтобы было достаточно священников, в том числе для пастырского окормления града Москвы.

— Ваше Святейшество, 4 ноября 2019 года стало знаковым днем для Русской Православной Церкви. Не только потому что это День народного единства и праздник Казанской Божией Матери, а еще и потому, что в этот день закончился великий процесс объединения приходов Западноевропейской архиепископии с Матерью-Церковью. Сегодня не всякий понимает разницу: «ну хорошо, была церковь, но она и была русской, что же изменилось?» Каково истинно значение, объясните, ведь это великое событие с точки зрения Церкви?

— Это действительно великое историческое событие. Революция и гражданская война разорвали не только тело российского народа, так что одна часть народа противостояла другой с оружием в руках. Это драматическое разделение в полной мере прошло и по телу Русской Православной Церкви. Церковь разделилась на три части: Церковь Московского Патриархата, находившаяся в то время в тяжелейших условиях на Родине, Русская Зарубежная Церковь и та часть Русской Церкви, которая находилась в Западной Европе. По политическим соображениям в эмиграции образовалось два церковных центра — в Сремских Карловцах, в Югославии, куда выехала значительная часть русских эмигрантов, и в Париже. Неслучайно образовались два центра. К Парижу тяготела интеллигенция, Париж стал интеллектуальным центром русской эмиграции, и мы все это знаем, по крайней мере те, кто интересовался произведениями авторов, живших тогда в Париже, и может об этом судить. А Сремские Карловцы стали центром духовным, и возникло некое напряжение между Парижем и Сремскими Карловцами — настолько, что евхаристическое общение было порой затруднено, а иногда и невозможно. То есть Церковь разделилась на три части, и, конечно, первым величайшим событием в новейшей истории стало объединение с Русской Зарубежной Церковью — той, которая имела свою первую столицу в Сремских Карловцах. Второе воссоединение оставалось на повестке дня, однако по многим причинам это невозможно было сделать так же быстро и динамично, как то произошло с Русской Зарубежной Церковью. Но вот настало время — как говорится, лучше поздно, чем никогда. Поэтому мы с особым чувством пережили это воссоединение. Во главе Парижской архиепископии был владыка Иоанн Реннето, француз по национальности, которого я лично очень хорошо знаю еще со времени своего служения в Женеве. У него всегда были симпатии к Русской Церкви Московского Патриархата, и то, что сегодня под его водительством весь этот церковный удел воссоединился с нашей Церковью, является, конечно, большим духовно значимым событием.

— То есть целый век нам потребовался, чтобы перевернуть эту страницу?

— Целый век. У таких событий, как революция, война, связанных со многими жертвами, страданиями, большая инерция, которая изживается очень медленно. Но по милости Божией мы являемся сегодня свидетелями полного исцеления всех разделений Русской Православной Церкви, которые были порождены революционными событиями.

— Ваше Святейшество, вот и Рождественские дни. Традиционная атмосфера праздника, веселья — как в этой суете не забыть главного? В чем смысл этого праздника, напомните всем нам.

— Смысл праздника в том, что Господь дарует нам спасение через пришествие в мир Иисуса Христа, Сына Божиего и Сына человеческого. Церковным людям объяснить слово «спасение» легко, но для людей малоцерковных сделать это с экрана общероссийского телеканала непросто. Но я постараюсь сказать, что такое спасение. Не может быть никакого положительного содержания в этом слове, если оно оторвано от слова «счастье». Однако настоящее счастье не может быть приходящим. Нельзя до смерти смеяться, допустим, просматривая какую-нибудь кинокомедию, и, выйдя из кинотеатра, почувствовать себя полностью счастливым. Потому что ты можешь во мгновение соприкоснуться с тем, что твое состояние полностью омрачит. Однако пришествие в мир Спасителя дает нам основание преодолевать любые скорби, потому что мы наследники самого главного — нас Господь спас, Он стал одним из нас. Мы можем к нему обращаться словами из Библии: «Авва, Отче!», то есть «Отец наш Небесный!» Эта близость человека к Богу, сокращение той дистанции, которую не могли преодолеть даже древние пророки, является наследием Рождества Христова. С нашей стороны нужно только в это верить и нужно открывать свое сердце Богу. Как только это произойдет, как только с нашей стороны будет сделан шаг, мы немедленно почувствуем встречный шаг к нам со стороны Господа и Спасителя нашего.

— Ваше Святейшество, поздравляю Вас, спасибо.

— Спасибо Вам.

Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси