Свт. Григорій Палама († ок. 1360 г.) Омилія 34. На святое Преображеніе Господа и Бога и Спаса нашего Іисуса Христа; въ ней доказывается, что Свѣтъ, бывшій при Преображеніи, является несозданнымъ

Разсматривая сіе великое дѣло Божіе, я имѣю въ виду — вcе видимое твореніе, мы хвалимъ его и восхищаемся имъ; но и еллинcкіе (язычеcкіе) мудрецы также хвалятъ его и восхищаются имъ; но мы это дѣлаемъ во славу Создавшаго, а они — противно славѣ Создателя. Потому что несчастнымъ образомъ они послужиша твари паче Творца(Рим. 1, 25). Такъ и мы растолковываемъ пророческія и апостольскія и отеческія слова, но дѣлаемъ это на пользу людямъ и во славу Духа, вѣщавшаго чрезъ Пророковъ и Апостоловъ и Отцевъ. Берутся растолковывать ихъ и вожаки ересей, появляющихся въ дурныя времена, но дѣлаютъ это во вредъ убежденныхъ ими и въ отклоненіе отъ Истины, сущей въ Благочестіи (Православіи), пользуясь словами Духа противъ Духа. И самое, вотъ, слово Евангельской благодати, которое — возвышено и отвѣчаетъ старческому слуху и разумѣнію, богоносные Отцы наши своими устами сглаживаютъ трудности пониманія его, и дѣлаютъ доступнымъ и для насъ, несовершенныхъ. Какъ чадолюбивыя матери, разминая зубами болѣе твердую пищу, дѣлаютъ ее пригодной и легко-пріемлемой для еще грудныхъ младенцевъ, поскольку и влага, находящаяся въ устахъ матерей по плоти, становится пищей для дѣтей; такъ и мысли, сущія въ сердцахъ богоносныхъ Отцевъ, становятся пригодной пищей для душъ слушающихъ и вѣрующихъ людей; уста же дурныхъ и злочестивыхъ людей исполнены — смертоноснаго яда, который, когда примѣшивается къ жизненоснымъ словамъ (Св. Писанія), дѣлаетъ и ихъ смертоносными для тѣхъ людей, которые безразсудно слушаютъ (еретиковъ).

Потому станемъ бѣжать отъ тѣхъ, которые не принимаютъ святоотеческихъ толкованій, но пытаются сами отъ себя вводить противоположное, и притворствуя, что почитаютъ слова Св. Писанія, на самомъ дѣлѣ отвергаютъ благочестивое пониманіе; да, будемъ бѣжать отъ нихъ больше, чѣмъ кто бѣжитъ отъ змѣи; потому что змѣя, укусивъ тѣло, предаетъ смерти то, что — временное, отдѣливъ безсмертную душу; а эти (еретики), захвативъ зубами самую душу, отдѣляютъ ее отъ Бога, въ чемъ и состоитъ вѣчная смерть безсмертной души. Итакъ, всѣми силами будемъ бѣжать отъ таковыхъ людей, и притецемъ къ совѣтующимъ то, что — благочестиво (православно) и спасительно, какъ созвучное Отеческимъ преданіямъ.

Это же нынѣ я сказалъ вашей любви и представилъ въ видѣ вступленія, поскольку мы сегодня празднуемъ святое Преображеніе Христово на горѣ, и намъ надлежитъ говорить о бывшемъ при семъ Свѣтѣ, противъ котораго врагами сего Свѣта ведется большая борьба. Но представимъ немного выше чтомыя сегодня Евангельскія слова, въ цѣляхъ разъясненія тайны и показанія истины. — По днехъ шестихъ поятъ Іисусъ Петра и Іакова и Іоанна брата его, и возведе ихъ на гору высоку едины. И преобразися предъ ними, и просвѣтися лице Его яко солнце (Матѳ. 17, 1). Но, во-первыхъ, необходимо выяснить изъ Евангелія слѣдующее: послѣ какого дня Апостолъ Христовъ и Евангелистъ Матѳей считаетъ шесть дней, послѣ которыхъ наступилъ день Преображенія Господня? Итакъ, послѣ какого дня? — Послѣ того дня, въ который, уча Своихъ Учениковъ, Господь сказалъ, что пріити имать Сынъ Человѣческій во славѣ Отца Своего, и присовокупилъ, говоря: Яко суть нѣцыи отъ здѣ стоящихъ, иже не имутъ вкусити смерти, дондеже видятъ Сына Человѣческаго грядуща во Царствіи Своемъ (Матѳ. 16, 27-28), называя «славою Отца» и «царствомъ Своимъ» — Свѣтъ Своего Преображенія.

Это и Евангелистъ Лука, являя и болѣе ясно излагая, говоритъ: Бысть по словесѣхъ сихъ яко дній осмь, и поемь Петра и Іоанна и Іакова, взыде на гору помолитися. И бысть егда моляшеся, видѣніе лица Его ино, и одѣяніе Его бѣло блистаяся (Лук. 9, 28-29). Но какимъ образомъ согласуютъ другъ другу: одинъ, ясно говорящій, что между возвѣщеніемъ и явленіемъ прошло восемь дней, а другой — «послѣ шести дней»? — Слушаите, и узнаете. — На (Ѳаворской) горѣ было восемь, а представлялось, что — шесть; эти три: Петрь, Іаковъ, и Іоаннъ, совозшедшіе съ Христомъ, увидѣли бывшихъ тамъ и бесѣдующихъ съ Нимъ Моисея и Илію; такъ что всѣхъ вмѣстѣ было шесть; но, конечно, вмѣстѣ съ Господомъ невидимымъ образомъ также находились и Отецъ и Духъ Святый; Первый — свидѣтельствующій Своимъ гласомъ, что Онъ — Сынъ Его возлюбленный; Второй же — въ свѣтломъ облакѣ сосіяющій и являющій въ отношеніи Себя и Отца сопряженность и единость Свѣта; потому что богатство ихъ состоитъ въ сопряженности и въ единомъ излученіи Сіянія. Такимъ образомъ шесть являются восемью [2]. Итакъ, какъ тогда шесть въ отношеніи восьми не представляли никакого разногласія, такъ ни Евангелисты, одинъ — говоря послѣ шести дней, а другой — бысть по словесѣхъ cихъ яко дній оcмь, не не согласуютъ другъ съ другомъ, но какъ бы дали намъ нѣкій образъ чрезъ то и другое изъ этихъ чиселъ на горѣ таинственно и въ то же время наглядно выраженныхъ. Ибо сумѣлъ бы кто такимъ образомъ справедливо и на букву взирая, найти, что богопроповѣдники всецѣло взаимно согласуются: ибо восемь дней говоритъ Лука, не противорѣча этимъ сказавшему (Матѳею), послѣ шести дней, но включая въ это число и тотъ день, когда эти слова были произнесены, и тотъ день, въ который Господь преобразился; что и Матѳей даетъ понять разумно изучающимъ дѣло; посему и ставитъ слово послѣ, что обозначаетъ слѣдующій день (по произнесеніи Господомъ вышеприведенныхъ словъ Матѳ. 16, 27-28), что у Луки не находится: потому что онъ не говоритъ: «послѣ восьми дней», какъ это говоритъ Матѳей, но — бысть яко дній осмь. Такимъ образомъ, въ смыслѣ повѣствованія между Евангелистами нѣтъ никакого расхожденія.

Но и нѣчто иное великое и таинственное видится въ томъ, что представляется будто они не согласуютъ другъ съ другомъ; и, какъ уже болѣе пріуготованные къ постиженію смысла, напрягите, прошу, вниманіе на то, что имѣетъ быть сказано. — Почему, вотъ, одинъ (изъ Евангелистовъ) сказалъ: послѣ шести дней; а другой, помянувъ восьмой день, седьмой пропустилъ? — Потому, что великое видѣніе Свѣта Господняго Преображенія, принадлежитъ таинству восьмаго, т. е. — будущаго вѣка, являемому послѣ завершенія сего міра, созданнаго въ шесть дней, и послѣ прекращенія чувствъ, дѣйствующихъ въ насъ шестью способами; ибо мы имѣемъ пять чувствъ, прибавляемое же къ нимъ слово (или «мысль»), выражающее то, что чувства воспринимаютъ, создаетъ шестую энергію нашей области чувствъ. Но Царство Божіе, обѣтованное достойнымъ, не только же — выше чувствъ, но оно и выше — слова (мысли) [3]; поэтому послѣ прекраснаго прекращенія дѣятельности сихъ шестью способами проявляющихся энергій, — честь каковой бездѣятельности дѣлаетъ богатымъ седьмой день [4], — въ восьмой день, силою лучшаго дѣйствія, наступаетъ Царство Божіе. И эту силу Божественнаго Духа, дѣйствіемъ которой достойными созерцается Царство Божіе, Господь, какъ передаетъ божественный Лука [5], являя, предсказалъ Своимъ ученикамъ, говоря: Суть нѣцыи отъ здѣ стоящихъ, иже не имутъ вкусити смерти, дондеже видятъ Царствіе Божіе пришедшее въ силѣ (Марк. 9, 1), т. е. — въ дарованіи силы видящимъ видѣть то, что — невидимо, когда предъочищена смертоносная и душегубительная скверна, чѣмъ является грѣхъ, вкушеніемъ котораго является начало зла въ мысляхъ, предъочищенные отъ чего не вкушаютъ душевной смерти, силою будущаго явленія, какъ я думаю, соблюденные неоскверненными душею и умомъ.

Суть нѣціи отъ здѣ стоящихъ, иже не имутъ вкусити смерти, дондеже видятъ Царствіе Божіе пришедшее въ силѣ. Царь вселенной всюду находится, и всюду — Царствіе Его, поэтому словами, что Царство Его «приходитъ», Онъ обозначаетъ не то, что оно должно придти какъ-то иначе, но говоритъ, что оно должно будетъ обнаружиться силою Божественнаго Духа; посему Онъ и сказалъ: пришедшее въ силѣ, каковая сила не какъ случится и кому угодно будетъ дана, но — стоящимъ съ Господомъ, т. е. утвержденнымъ въ вѣрѣ въ Него, и сроднымъ по духу Петру и Іакову и Іоанну, которыхъ Слово сначала возвело на высокую гору, т. е. — выше низменности нашего естества; поскольку и ради сего Богъ являетъ Себя на горѣ, — какъ это объясняетъ нѣкто, — частично Самъ снисходя со Своей высоты, частично же насъ возводя изъ состоянія нашей долупреклонности, дабы легче Онъ сталъ доступенъ для созданнаго естества и то насколько возможно постичь Того, Кто — непостижимъ. И это явленіе (Бога) отнюдь не является подвластнымъ разуму, но гораздо сильнѣе и возвышеннѣе его, какъ бываемое силою Божественнаго Духа. Свѣтъ Господняго Преображенія и не появляется какъ случится и исчезаетъ и не ограничивается и не подверженъ силѣ чувственнаго воспріятія, хотя и видимъ бываетъ тѣлесными глазами, и то — на малое время и на голой вершинѣ горы, — но, какъ говоритъ нѣкто: «Господни таинники, измѣненіемъ чувствъ, которое произвелъ въ нихъ Духъ, были переведены тогда изъ состоянія плоти въ состояніе духа»; и такимъ образомъ, вообще и насколько имъ даровала сила Божественнаго Духа, они видѣли неизрѣченный оный Свѣтъ.

Что не разумѣя, тѣ, которые нынѣ хулятъ въ отношеніи его, отнесли къ чувственной и созданной силѣ Свѣтъ Господняго Преображенія, который видѣли избранные изъ Апостоловъ, и тѣмъ самымъ пытаются низвести на уровень твари не только оный Свѣтъ, но и самую силу Божественнаго Духа, которой открываются божественныя явленія для достойныхъ сего. Это происходитъ отъ того, что они не слышали, или же не повѣрили Павлу, говорящему, что ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша, яже уготова Богъ любящимъ Его; намъ же Богъ открылъ есть Духомъ Своимъ: Духъ бо вся испытуетъ, и глубины Божія (1 Кор. 2, 9-10). Когда же насталъ восьмой день, какъ было сказано, Господь, взявъ Петра и Іакова и Іоанна, взошелъ на гору для молитвы; потому что всегда и всѣхъ, включая даже самыхъ Апостоловъ, отсылая, Онъ одинъ молился, какъ было и тогда, когда Онъ пятью хлѣбами и двумя рыбами накормилъ пять тысячъ мужей съ женами и дѣтьми: ибо сразу отпустивъ всѣхъ и всѣхъ учениковъ понудивъ войти въ лодку, Самъ взошелъ на гору помолиться [6]; или же взявъ съ Собою немногихъ, и то — превосходящихъ иныхъ, когда приближалось время спасительной Страсти, прочимъ ученикамъ говоритъ: Сѣдите ту, дондеже шедъ помолюся. И поятъ Петра, и Іакова и Іоанна съ Собою (Марк. 14, 32-33). И въ данномъ случаѣ теперь, вотъ, ихъ однихъ взявъ, возводитъ на высокую гору наединѣ, и преобразился предъ ними, т. е. предъ ихъ очами. Что означаетъ: «преобразился»? — говоритъ Златоустый Богословъ: «Пріоткрылъ, насколько Ему было угодно, немного Свое Божество, и показалъ таинникамъ обитающаго въ Немъ Бога». Потому что, какъ говоритъ Лука: Бысть егда моляшеся, видѣніе лица Его ино; просвѣтися яко солнце, какъ пишетъ Матѳей. Говоритъ же: «какъ солнце», не для того, чтобы кто-нибудь представлялъ себѣ оный Свѣтъ въ понятіи чувственнаго свѣта, — прочь это умственное ослѣпленіе тѣхъ, которые отнюдь не въ силахъ даже и природные феномены понять болѣе возвышенно! — но для того, чтобы мы познали, что то, что солнце представляетъ для живущихъ согласно чувствамъ и видящимъ согласно чувствамъ, то для живущихъ духомъ и видящимъ духовно представляетъ Христосъ, какъ Богъ; и въ этомъ богозрѣніи для святыхъ нѣтъ нужды въ иномъ свѣтѣ. Потому что отъ вѣчности Самъ Онъ — Свѣтъ, а не иной кто; какая же нужда въ иномъ свѣтѣ для обладающихъ величайшимъ свѣтомъ? Во время же молитвы Онъ такимъ образомъ просіялъ и неизрѣченнымъ образомъ открылъ избранннымъ изъ учениковъ неизрѣченный оный Свѣтъ, въ то время, какъ при этомъ присутствовали верховные изъ Пророковъ, дабы явить, что молитва является подательницей сего блаженнаго видѣнія, и дабы мы познали, что чрезъ приближеніе къ Богу, достигаемое добродѣтелью, и чрезъ единеніе съ Нимъ нашего ума, происходитъ и является оное Осіяніе, даемое и зримое для всѣхъ тѣхъ, которые путемъ усерднаго добродѣланія и чистой молитвы, непрестанно простираются къ Богу. Ибо Истинная и Прекраснѣйшая Красота, говоритъ нѣкто, можетъ быть зримой только для очистившаго свой умъ, поскольку она относится къ Божественному и блаженному естеству, созерцатель сіяній и благодатей которой, и самъ воспринимаетъ нѣчто отъ нея, впитывая въ свое зрѣніе какъ бы нѣкій яркій Свѣтъ; отсюда и лицо Моисея просвѣтилось при бесѣдѣ съ Богомъ. Видите, что и Моисей преобразился, когда взошелъ на гору (Синайскую), и такимъ образомъ увидѣлъ славу Господню? [7] Однако его преображеніе происходило отъ воздѣйствія на него силы Божіей и было такъ сказать пассивнаго характера, а не результатомъ дѣйствія внутренней, присущей ему силы, и то, до той степени, до какой его допустила тогда надлежащая мѣра сіянія Истины видѣть и вынести Свѣтъ Божій [8]. Господь же нашъ Іисусъ Христосъ внутри Себя имѣлъ оное Сіяніе; поэтому ни въ молитвѣ, осіявающей тѣло божественнымъ Свѣтомъ, не имѣлъ Онъ нужды, но этимъ Онъ показалъ: на основаніи чего Святымъ будетъ приходить озареніе Божіе и какимъ образомъ оно будетъ созерцаемо ими; ибо и праведницы просвѣтятся, какъ солнце, въ Царствѣ Отца ихъ (Матѳ. 13, 43), и такимъ образомъ всецѣло ставъ Свѣтомъ божественнымъ, какъ порожденія божественнаго Свѣта они узрятъ Христа божественно и неизрѣченно сверхъ-сіяющаго, слава Божества Котораго, присущая Его природѣ, явилась на Ѳаворѣ какъ общая и для Его тѣла, вслѣдствіе единства Ипостаси. Такимъ образомъ и вслѣдствіе сего Свѣта Лицо Его просіяло, какъ солнце. Но тѣ, которые въ нашей средѣ хвалятся Еллинской [9] наукой и мудростью вѣка сего и предпочетшіе отнюдь не слушаться духовныхъ мужей въ отношеніи ученій Духа, и даже противиться имъ, слыша про Свѣтъ Преображенія Господня на горѣ, который видимъ былъ для апостольскихъ глазъ, сразу же сводятъ его на чувственный и тварный свѣтъ, и принижаютъ на этотъ уровень оный Свѣтъ, невещественный и невечерній и присносущный, и превышающій не только чувства, но — и силу ума, — сами будучи низменными и отнюдь не могущіе представить себѣ ничего выше земного. Хотя и Самъ Онъ, Просіявшій тѣмъ Свѣтомъ, явилъ, что онъ несотворенный, назвавъ его «Царствомъ Божіимъ»: ибо Царство Божіе не есть рабское и тварное: ибо оно единое изъ всѣхъ, которое не подвластно правителямъ и неодолимо, и находится по ту сторону всякаго времени и вѣка. «Царство Божіе», говоритъ нѣкто, «не имѣетъ обыкновенія начинаться и зависѣть отъ какихъ-либо вѣковъ или временъ». Вѣруемъ же, что таковымъ является наслѣдіе для тѣхъ, которые спасаются.

Поскольку же и Господь, преобразившись, просіялъ, и явилъ славу и сіяніе и свѣтъ оный, и снова пріидетъ такимъ, какимъ былъ видимъ учениками на горѣ, то ужели же (именно тогда) Онъ получилъ нѣкій свѣтъ въ видѣ прибавленія и которымъ будетъ обладать на вѣки, но которымъ (прежде Своего Преображенія) не обладалъ? — Прочь такая хула! Потому что такъ говорящій призналъ бы во Христѣ три природы: Божественную, человѣческую и природу онаго Свѣта. Нѣтъ, не иное какое сіяніе Онъ показалъ, но то, которое имѣлъ въ Себѣ скрытымъ. Имѣлъ же Онъ скрытое подъ плотію сіяніе Божественнаго естества; такъ что Свѣтъ оный является Свѣтомъ Божества и не есть созданный. Поскольку, какъ утверждаютъ Богословы, Христосъ, преобразившись, не воспринялъ тогда нѣчто, чѣмъ не былъ (до того), и не измѣнился въ нѣчто, чѣмъ не былъ (прежде), но сдѣлалъ это, являя Своимъ ученикамъ, То, Что Онъ былъ, открывая имъ глаза и дѣлая ихъ изъ слѣпыхъ зрячими. — Видишь ли, что физически зрячіе очи являются слѣпыми для видѣнія онаго Свѣта? Итакъ, Свѣтъ тотъ не есть чувственный, и зрячіе чувственными очами не могли просто его видѣть, но силою Божественнаго Духа они были пріуготованы для видѣнія его. Они были измѣнены, и такимъ образомъ, увидѣли измѣненную форму, не которая только что появилась, но которую Онъ воспринялъ отъ самаго пріобщенія къ нашей природѣ, обожествленной единеніемъ со Словомъ Божіимъ. Отсюда и Зачавшая въ дѣвствѣ и Родившая страннымъ образомъ, познала рожденнаго отъ Нея Бога, носящаго плоть; также — и Симеонъ, какъ Младенца пріявшій Его на руки, и старица Анна, вышедшая въ срѣтеніе Ему; потому что какъ бы чрезъ стеклянныя перепонки являла себя божественная сила, просвѣчивающаяся для тѣхъ, которые имѣютъ очи сердца очищенными.

Почему же изъ прочихъ Онъ отбираетъ верховныхъ и возводить ихъ, и то строго наединѣ? — Конечно для того, чтобы показать нѣчто великое и таинственное. Ужели же зрѣніе чувственнаго свѣта, которое вмѣстѣ съ оставленными внизу и сами избранные и прежде восшествія на гору имѣли, было бы великимъ и таинственнымъ? Какая же бы имъ была нужда въ силѣ Духа и, благодаря ей, пріуготовленію или измѣненію ихъ очей для того, чтобы увидѣть оный Свѣтъ, если бы этотъ свѣтъ былъ чувственнымъ и созданнымъ? Ужели же слава и царство Отца и Духа выражается въ чувственномъ свѣтѣ? Ужели же въ такого рода славѣ и царствѣ въ будущемъ вѣкѣ пріидетъ Христосъ, когда, между тѣмъ, не будеть нужды ни въ воздухѣ, ни въ свѣтѣ, ни въ мѣстѣ и въ подобныхъ вещахъ, но вмѣсто всего этого, какъ говоритъ Апостолъ, намъ будетъ Богъ? Если же вмѣсто всего, то, конечно, и вмѣсто свѣта; на основаніи сего опять обнаруживается, что оный Свѣтъ есть Свѣтъ Божества; поэтому и наибогословнѣйшій изъ Евангелистовъ, Іоаннъ, являетъ въ Откровеніи, что будущій оный и пребывающій градъ не требуетъ солнца и луны, да свѣтятъ въ немъ: слава бо Божія просвѣти его и свѣтильникъ его Агнецъ (Откр. 21, 23). Развѣ не явно намъ показалъ онъ и здѣсь на Ѳаворѣ нынѣ божественно преобразившагося Іисуса, Который имѣлъ, воистину, какъ свѣтильникъ, тѣло; вмѣсто же свѣта явленную на горѣ для совозшедшихъ съ Нимъ славу Божества? Но и о обитающихъ въ ономъ градѣ онъ же говоритъ, что они не потребуютъ свѣта отъ свѣтильника, ни свѣта солнечнаго, яко Господь Богъ просвѣщаетъ я (ихъ). И нощи не будетъ тамо (Откр. 22, 5). Что же это за Свѣтъ, у котораго нѣтъ измѣненія и ни тѣни перемѣненія (Іак. 1, 17)? Что же это за такой неизмѣнный и невечерній оный Свѣтъ? — Развѣ это не есть Свѣтъ Божества? — Но и Моисей и Илія, и особенно Моисей, который былъ душею не сопряженной со своимъ тѣломъ, — какъ могли быть видимы и прославлены чувственнымъ свѣтомъ? Ибо и они, явльшася во славѣ, глаголаста исходъ Его, егоже хотяше окончати во Іерусалимѣ (Лук. 9, 31). Какимъ же образомъ опознали ихъ Апостолы, никогда не видѣвшіе ихъ раньше, если только не — силою онаго Свѣта, раскрывающей (ихъ умъ къ познанію)?

Но чтобы намъ не слишкомъ утомлять ваше вниманіе, остальные изъ Евангельскихъ словъ мы сохранимъ до времени всеовященнаго и божественнаго Жертвоприношенія. Вѣруя же такъ, какъ мы были научены тѣми, которые были просвѣщены Христомъ, т. е. — тѣми, которые единые обладаютъ совершеннымъ знаніемъ; — потому что тайная Моя — для Мене и Моихъ говоритъ Богъ чрезъ Пророка; — итакъ, прекрасно вѣруя такъ, какъ были научены, и разумѣя тайну Господняго Преображенія, пойдемъ къ сіянію онаго Сѣта и, возжаждавъ красоты неизмѣнной славы, очистимъ очи ума (души) отъ земныхъ сквернъ: презирая все то пріятное и заманчивое, что — не прочно; что хотя и представляется сладкимъ, но доставляетъ вѣчную муку; что хотя бы и способствовало красотѣ тѣла, но душу-то облекаетъ въ безобразную оную одежду грѣха, по причинѣ которой, будучи связанъ по рукамъ и ногамъ тотъ, кто не имѣлъ одежды нетлѣннаго соприкосновенія (со Христомъ), извергается въ оный огонь и тьму кромешнюю; отъ которой да избавимся всѣ мы осіяніемъ и познаніемъ невещественнаго и присносущнаго Свѣта Господняго Преображенія, во славу Его и Безначальнаго Его Отца и Животворящаго Духа, Которыхъ единое и то же сіяніе и Божество и слава и царство и сила, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ. Аминь.

Примѣчанія: 
[1] Homilia XXXIV. In venerabilem Domini et Dei ac Salvatoris nostri Jesu Christi Transformationem: ubi probatur quod in ea est Lumen, increatum esse. Col. 424-436. Эти двѣ бесѣды (34-35) Св. Григорія Паламы являются выраженіемъ того догматическаго ученія о Ѳаворскомъ Свѣтѣ, которое вылилось и въ отдѣльномъ его произведеніи и которое онъ пламенно отстаивалъ на многочисленныхъ соборахъ, борясь противъ ереси о семъ предметѣ, нашедшей мѣста въ писаніяхъ и словахъ латинствуюшихъ Варлаама, Акиндина и ихъ послѣдователей. Хотя догматическое ученіе св. Григорій Палама излагаетъ въ общедоступной формѣ, говоря народу, все же эти двѣ его омиліи труднѣе остальныхъ. 
[2] Т. е. какъ выше было сказано, шесть было видѣно на Ѳаворѣ: Господь Іисусъ Христосъ, Апостолы Петръ, Іаковъ и Іоаннъ, и Пророки: Моисей и Илія; но съ Господомъ невидимо присутствовали Богъ Отецъ и Святый Духъ; такъ что на самомъ дѣлѣ на Ѳаворѣ было восемь. 
[3] Т. е. оно не только превосходитъ воспріятія, получаемыя посредствомъ пяти чувствъ, но превосходитъ и возможность нашихъ представленій и описаніе словами. 
[4] Т. е. какъ выраженіе субботняго покоя, потому что въ 7-й день Богъ почилъ послѣ творенія міра въ теченіе 6 дней. 
[5] Здѣсь на лицо обмолвка или описка, потому что текстъ взятъ изъ Евангелія по Марку. 
[6] Это подробно разъяснено въ омиліи 32-й. 
[7] У Миня находимъ здѣсь примѣчаніе: «Такъ Массаліане хвалятся, что при помощи человѣческихъ усилій возможно видѣть Самого Бога» (кол. 429). 
[8] Всю фразу перевели въ свободномъ переводѣ, иначе трудно было бы сразу понять ея смыслъ. 
[9] Т. е. языческой, гуманистической философіей.

Печатается по изданію: Бѣседы (Омилiи) Святителя Григорiя Паламы. Часть II. / Перевелъ съ греческаго языка Архимандритъ Амвросiй (Погодинъ). – Первое изданiе на русскомъ языкѣ. – Монреаль: Изданiе Братства преп. Iова Почаевскаго, 1974. – С. 83-92.