Святитель Феолипт Филадельфийский. Слово V. Его же [слово] о посте

1. Радостно примем наступление следующего обычным порядком и священнейшего поста, поскольку пренебрежение им повергло нас в забвение. Приближение его заставляет нас сразу же вспомнить как о тех [видах] зла, которые мы претерпели через преступление [заповеди] этого поста, так и о тех [видах] благ, которые мы снова удостоимся, соблюдая его.

2. Свидетелями того, о чем мы говорим, являются и первый, и второй Адам: первый стал родоначальником тления, потому что не постился1, а второй, называющийся Первенцем нетления2, потому что, восприняв наше естество, восполнил и то, что нам недоставало. Ведь Христос, постясь в пустыне, обратил в бегство искусителя и доставил нам победу.

3-е борение поста есть умерщвление всякого лукавого действия и подавление стремления к пустословию

3. Поэтому мы должны познать пришествие поста из [прису­щих ему] дел, чтобы, познав истинный характер воздержания из свойственных посту свершений, стать нам возлюбившими кра­соту этого воздержания и имевшими нужду в подведении ито­гов борений поста. Ибо таким образом удалившиеся, вследствие своего сластолюбия, от объятий этого поста, то есть от чистоты и благочестия, могут узнать запечатленный [в нас] образ его.

4. Первое борение поста есть воздержание от роскошных и жирных блюд, которое избавляет желудок от тяжести множества [видов] пищи и делает тело легким для служения добру, а зрение ума соблюдает в чистоте, словно легкостью диеты рассеивая туман испарений еды и отделяя [от ума] своим светом, как некий мрак, [тяготу материи].

5. Второе борение есть умеренное вкушение пищи – зелени, бобов и воды, которое утверждает суровость поста и, словно [небесная] твердь, разделяет приливы сытости, не унижая благодати воздержания.

Посту присуще сохранять в том, кто соблюдает его, дары, полученные от Бога

6. Третье борение поста есть умерщвление всякого лукавого действия и подавление стремления к пустословию. Ибо когда уничтожается деятельность, определяемая наслаждением, которая расслабляет и изнеживает как душу, так и тело, то [из этого] произрастают способы добродетели, а из уст текут благовременные слова и божественные гимны.

7. Четвертое борение есть отражение (при первом появлении их в мысли) приступов воспоминаний о том, что [мы], преисполненные страсти, некогда видели или совершали, чтобы таким образом не позволить душе соуслаждаться вместе с рассеиванием помыслов и не разрешить ей быть увлеченной в глубокую бездну согласия [на грех]3.

8. Пятое борение есть отделение [от себя] похоти очей и лукавых речей, чтобы мысль, когда двери зрения и слуха одновременно открываются и закрываются, пребывала невозмутимой, а ум проводил время в свете ведения.

9. Шестое борение есть удаление из мысли простых мечтаний, запечатленных [там], – удаление с помощью трезвенной молитвы и постоянного и смиренномудрого размышления над Божиими глаголами.

10. Ум, прошедший через таковые состязания поста, освободившийся от желания здешних [вещей], избавившийся от земного попечения и удалившийся от всякой мысли о сущих, [пребывающих долу], переходит к Богу; своим желанием привязавшись к Нему и через любовь соединившись с Ним, он полностью наслаждается бьющей оттуда, словно из источника, радостью и удостаивается неизреченного блаженства. Ибо посту присуще сохранять в том, кто соблюдает его, дары, полученные от Бога.

Свт. Василий Великий: «Уважь древность поста. Он одного возраста с природой человека: пост узаконен в раю»

11. Это есть то, чему [человек] научается от своего праотца. Ведь до тех пор, пока праотец руководствовался постом и воздерживался от [вкушения плода] с запретного древа, то, благодаря посту, ему были доступны для трапезы [плоды] со всех деревьев в раю. Когда же он отверг пост и вкусил от запретного плода, то лишился и удовольствия от вкушения [плодов] со всех других деревьев.

12. Таким образом, пост избравших жизнь с ним обнажает от желания тленных [вещей], облачает их в одеяние божественной любви и наполняет их вечной радостью во Христе Иисусе Господе нашем. Ему же слава во веки. Аминь4.

* * *