13 марта бесспорно можно назвать черным днем для русской истории. И дело здесь вовсе не в мистике «чертовой дюжины». В этот день в далеком 1881 году состоялось очередное, на сей раз результативное покушение террористической организации «Народная воля» на императора Александра II – самого человечного, деятельного и противоречивого русского самодержца после Петра I. Взрыв бомбы, брошенной террористом Игнатием Гриневицким, изувечил ноги государя, вызвал обширное кровотечение. Вместе с кровью ушла жизнь Александра II. А лишенная опоры на эту жизнь русская история повернула совершенно в другое русло.

Обреченный на реформы

По единодушному мнению современников, Александр II по своим личным психологическим качествам меньше всего мог подойти на роль реформатора. Еще в ранней юности все воспитатели будущего царя, отобранные официальным наставником наследника престола, поэтом Василием Жуковским, в один голос характеризовали Александра как живого, умного, сердечного, но недостаточно волевого ребенка.

Фрейлина Анна Тютчева, жена известного славянофила Ивана Аксакова, вдумчивая мемуаристка, оставила любопытную характеристику волевых качеств Александра II. «Покойному императору всегда недоставало инстинктивного чувства своего положения, — отмечала Анна Тютчева, — веры в свою власть; он не верил в свое могущество, как бы реально оно ни было. Чувствуя себя слабым, он не доверял самому себе, но еще менее доверял другим; в людях, которыми он пользовался, он предпочитал ничтожества, потому что думал, что над такими людьми легче властвовать и легче направлять их, тогда как, наоборот, они более склонны к обманам и лести. Эта слабость характера покойного государя делала его столь непоследовательным и двойственным во всех его словах, поступках и отношениях, а это в глазах всей России дискредитировало саму власть и привело страну в состояние той плачевной анархии, в которой мы находимся в настоящее время».

Мнение фрейлины Тютчевой, во всем разделявшей славянофильские взгляды своего мужа, крайне неудовлетворенного результатом реформы по освобождению крестьян, не является, разумеется, истиной в последней инстанции. Тютчева озвучила только часть правды об императоре Александре II, другая же часть правды свидетельствовала о том, что, невзирая на мягкость характера, которую многие современники почитали за безволие, император мужественно брался за решение фундаментальных, давно назревших государственных задач. Ни предшественник Александра II — царь Николай I, ни его наследник Александр III, которых считали очень волевыми личностями, решением острых, болезненных проблем государства предпочитали не заниматься. В лучшем случае эти венценосцы проблемы России успешно консервировали. За неполные 13 лет якобы недостаточно волевой Александр II провел семь фундаментальных реформ, не считая ликвидации архаичных военных поселений. Каждая из этих реформ затрагивала значительные слои населения, требовала мобилизации огромных интеллектуальных и финансовых ресурсов государства.

Зимой 1855 года Александр II принял государство практически в состоянии руин. Россия потерпела поражение в Крымской войне, причем как в сфере международной дипломатии, так и в сфере собственно внутринациональной жизни. «Безвольный» царь, умеющий, согласно пониманию фрейлин, окружать себя только одними ничтожествами, сумел всего за пять лет не только оттащить огромную страну от края геополитической пропасти, но и обеспечил соответствующий потенциал для проведения кардинальной социальной реформы — ликвидации крепостного права. Впоследствии за реформу по отмене крепостного права Александра II будут критиковать многие современники и, конечно, историки. Однако вся пикантность ситуации состоит в том, что никто из оппонентов реформы не смог предложить ничего лучшего, более рационального и социально комфортного.

Царь Александр II в своей крестьянской реформе хотел разрешить принципиально то, что, казалось бы, разрешить невозможно. Как в европейской части России, где не было ни десятины свободной земли, провести земельную реформу так, чтобы сохранить структурную основу государства — дворянство? И при этом не допустить социального взрыва в многомиллионном социальном базисе страны — крестьянстве? Нужно признать, что успешно пройти между Сциллой и Харибдой — взаимно антагонистичными интересами дворян и крестьян — Царю-Освободителю,  на удивление, удалось.

Вслед за отменой крепостного права последовала финансовая реформа 1863 г. В этом же году провели реформу высшего образования, возможно, не совсем последовательную, но создавшую в России мощную базу для развития вузовской и академической науки. Университетский Устав Александра II был одним из самых прогрессивных и демократичных в Европе, создавал условия для формирования национальной интеллигенции не в качестве социальной обслуги власти, а как новый политически субъектный и финансово обеспеченный класс.

Земская и судебные реформы Александра II, проведенные в 1864 году, создали долговременную прочную основу для формирования в России гражданского общества. Земская стала подлинной русской реформой, ориентированной на подъем культуры, социального прогресса и местного самоуправления, прежде всего в исконно русских областях страны. Если русское общество не воспользовалось преимуществами свободы и позволило по меткому определению У. Черчилля «большевистской бацилле чумы сокрушить историческую Россию», то разве Царь-Освободитель может быть в этом виноват?

Реформа городского самоуправления в 1870 г. де-факто продолжила Земскую реформу, но уже в условиях городских поселений. Новая, в значительной степени демократическая система самоуправления в городах служила стимулом к развитию торгово-промышленной инфраструктуры, создавала условия для формирования климата социальной ответственности, пробуждала чувство подлинного, а не казенного патриотизма.

Военные преобразования стали венцом реформаторских инициатив Александра II . Страна ушла от архаичной рекрутской системы формирования армии, хотя и не сразу, но получила вполне современные и мощные вооруженные силы. Военное министерство в период 1874-1875 г.г. разработало продуманный, хорошо сбалансированный механизм подготовки военных кадров. Юнкерские и военные училища, вновь созданные и прошедшие реформирование, создали массовый, хорошо обученный кадровый состав русских офицеров. Стать кадровым офицером теперь мог представитель любого сословия Российской империи.

Памятник Софье Перовской в совхозе ее имени к северу от Севастополя Фото: wikipedia.org

Охота на императора

«Если о каком-то государе говорят, что он царствует милосердно — значит, царствование не удалось!» — эту не лишенную смысла максиму историки приписывают Наполеону Бонапарту.

Царствование Александра II в значительной мере подтверждает правоту французского императора. Компромиссные реформы лишили русского царя поддержки как справа — со стороны ортодоксальных  монархических кругов дворянства, так и слева — со стороны либеральной, так называемой «просвещенной общественности». Царя стали считать слабаком, все сословия — от дворян до крестьян — истолковали половинчатую, компромиссную политику Александра II как основную причину собственных социально-экономических неурядиц. Возможности прямого полицейского подавления недовольства были резко сокращены: Александр II отменил телесные наказания и наложение клейм, установил суд присяжных, официальная цензура прессы практически не осуществлялась.

Огромный удар по репутации императора нанес Берлинский конгресс 1878 года, на котором у России была отнята значительная часть внешнеполитических плодов успешно завершенной войны с Турцией. Страна-победительница утратила почти все дипломатические преимущества и при этом осталась с пустой казной: при общем бюджете 1878 года в 600 млн Россия потратила на войну с Турцией более 1 млрд рублей.

Царь очень сильно переживал дипломатическое крушение в Берлине: все очевидцы жизни монарха в один голос свидетельствуют, что Александр II стал выглядеть плохо — осунулся в лице, похудел и сгорбился. Французский посол писал о состоянии императора в 1878 году: «Порой им овладевала тяжелая меланхолия, доходившая до глубокого отчаяния. Власть все менее интересовала императора: все то, что он пытался осуществить — кончалось неудачей».

Общественная обстановка в стране действительно не могла радовать царя. Революционная и либеральная публика не желали плавной эволюции государственной системы России к ценностям национальной демократии. Симптоматичным происшествием стало покушение на петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова, совершенное 24 января 1878 года террористкой Верой Засулич. Судебный процесс по уголовному делу Засулич превратился, как патетически писала в те дни одна из либеральных газет, в «суд общества над мраком самовластья». Террористка была оправдана судом присяжных 31 марта (12 апреля) 1878 года и благополучно убыла за рубеж.

Часовня на месте покушения на Александра II у Летнего сада (не сохранилась) Фото: wikipedia.org

Оправдательный приговор при победительном фанфаронстве либеральных газет вселил в революционные круги уверенность, что система русского самодержавия окончательно изжила себя, а все просвещенное общество так или иначе сочувствует идеалам революции. После политического гешефта Засулич террористические акты стали почти обыденным явлением в общественной жизни России конца XIX – начала ХХ века. 4 августа 1878 года (ст. ст.) на Михайловской площади Петербурга ударом кинжала в живот был убит шеф жандармов генерал Н.В. Мезенцов. Убийца — Сергей Степняк-Кравчинский благополучно скрылся на территории  Швейцарии. 2(14) апреля 1879 года очередь вновь дошла до самого императора. Первый раз убить самодержца пытался Дмитрий Каракозов в 1866 году — пуля, к счастью,  пролетела мимо благодаря удару по руке террориста, который нанес крестьянин Осип Комисаров. В другой раз стрельба оказалась серьезнее: отставной коллежский секретарь, член организации «Земля и воля» Александр Соловьев четыре раза стрелял в императора. Царь вынужден был бежать от террориста, который вполне мог убить Александра II, если бы накануне чуть более потренировался в стрелковом деле.

Подлинную охоту на русского императора открыла террористическая организация «Народная воля», приговорившая в августе 1879 года Александра II к смертной казни. Вначале Исполнительный комитет «Народной воли» решил взорвать императорский поезд на пути между Петербургом и Крымом, где Александр II ежегодно отдыхал. Террористы прекрасно знали режим прохождения царского поезда, однако вмешался его величество случай: из-за ремонта паровоза график движения царских составов был изменен. В результате народовольцы пропустили эшелон императора, но подорвали багажный состав. «Почему они преследуют меня, словно дикого зверя?» — горестно воскликнул Александр II, когда ему доложили о случившемся.

Следует отметить, что служба охраны царствующих особ, фактически не имевшая специального подразделения для этой цели, функционировала в России безобразно. В ближайшее окружение царя мог проникнуть любой злоумышленник — никаких специальных полицейских досье практически не существовало. Целевые оперативные мероприятия превентивно не проводились, полиция начинала детальные проверки только по факту уже совершенного преступления.

20 сентября 1879 года в штат работников Зимнего дворца был принят столяр Батышков — под этой фамилией скрывался убежденный террорист, один из создателей «Северного союза русских рабочих» Степан Халтурин. Первым делом новоиспеченный «мастер – золотые руки» протащил в свою рабочую бытовку огромный сундук, в котором на протяжении четырех месяцев накапливал динамит. За все это время полиция так и не поинтересовалась содержанием сундука. Когда динамита накопилось около трех пудов, Халтурин решил взорвать царя вместе с семьей. Предполагалось, что взрывная волна от динамитного фугаса легко разрушит верхнее караульное помещение, а затем уйдет вверх и, сломав перекрытие полов в царской столовой, уничтожит в ней всех собравшихся.

«Адская машина» была приведена в действие с помощью бикфордова шнура 5 февраля 1880 года (ст.ст.). Царь и его семья не пострадали: по причине опоздания поезда принца Гессенского, брата императрицы Марии Александровны, обед перенесли на более позднее время. Однако во время взрыва сразу же погибли 11 солдат и офицеров лейб-гвардии Финляндского полка. Все они являлись подлинной элитой русской армии – за конкретные геройские действия в годы Русско-турецкой войны 1877-1878 г.г. их причислили к службе в царском дворце. Пятьдесят шесть солдат-финляндцев были ранены, многие очень тяжело — из них восемь человек впоследствии скончались в лазарете от осложнений.

Для Финляндии и Болгарии Александра II тоже был Освободитель, причем по разным причинам.Памятник российскому императору Александру II на Сенатской площади, Хельсинки, Финляндия Фото: Владимир Родионов / РИА Новости

Столь дерзкий террористический акт должен был, по логике, заставить проснуться находящий в странном сне государственный сыскной аппарат. На деле же все обернулось очередной бюрократической перетасовкой должностных портфелей. Была учреждена Верховная распорядительная комиссия, которую возглавил граф М.Т. Лорис-Меликов. Комиссии передавались все следственные дела по государственным преступлениям, а ее главному начальнику временно переподчинялись так называемое Третье отделение (государственная охранка) и корпус жандармов.

Граф Лорис-Меликов показал себя непревзойденным мастером дворцовых интриг, но отвратительным полицейским. Через систему Верховной распорядительной комиссии ухватистый армянин добился упразднения Третьего отделения и ликвидации влияния на царя некоторых высокопоставленных жандармских генералов. Все функции жандармерии были переданы в Министерство внутренних дел (Департамент государственной полиции), которое возглавил, разумеется, сам М.Т. Лорис-Меликов. Хотя централизация жандармско-полицейских функций в системе одного ведомства была достигнута, к сколько-нибудь действенным результатам в борьбе с террором это не привело.

Роковое покушение

В конце 1880 года народовольцы сняли торговую лавку в полуподвальном этаже дома, выходящего на угол Невского проспекта и Малой Садовой улицы. Выбор помещения был неслучайным — именно здесь проезжал Александр II по пути в Манеж на развод гвардейских караулов. Странные личности, выдавшие себя за торговцев сыром, вызвали подозрение даже у соседей-лавочников, однако с большим опозданием к установлению подлинного назначения сырной лавки подключилась полиция.

Утром 28 февраля (12 марта) 1881 года министр внутренних дел Лорис-Меликов доложил Александру II об аресте лидера "Народной воли" Андрея Желябова, которого в полиции не без основания посчитали главарем террористов. Элементарная логика подсказывала, что арест руководителя с равной вероятностью может как снизить активность террористов, так и, напротив, резко увеличить их боевой пыл. Однако никакого специального режима охраны для государя не было введено. Лорис-Меликов попросил лишь отложить запланированный на следующий день личный смотр войскам. Царь отверг это предложение, поскольку накануне по просьбе великой княгини Александры Иосифовны уже дал согласие побывать на разводе войск, в котором впервые принимал участие в качестве ординарца ее сын.

В это же утро в сырную лавку террористов прибыл с инспекцией инженерный генерал Мравинский, которого направил туда Департамент государственной полиции. Задачей генерала было установить, не ведется ли из лавки взрывной шурф на улицу.

Лавку странных «сыроделов» следовало бы перевернуть вверх дном, однако генерал Мравинский оказался столь деликатен, что только от порога осмотрел помещение. Конечно, со столь важной дозорной точки он ни подкопа (который давно велся), ни заготовленных взрывчатых веществ не увидел. Впоследствии, представ перед военным судом, генерал с успехом отбивался, доказывая, что не имел права производить обыск, поскольку особое разрешение на это действие ему не выдали.

Элементарная трусость — проверяющие боялись, что террористы могли пальнуть — лень и служебный инфантилизм сделали свое дело. Всполошенные псевдообыском народовольцы решили действовать незамедлительно. Всю ночь лихорадочно снаряжались бомбы, в шурфе из сырной лавки установили фугас, который должен был подорвать боевик Михаил Фроленко.

Особую энергию проявила главная матрона террористов Софья Перовская, с поразительным самообладанием переставлявшая на улицах метателей бомб — девятнадцатилетнего недоумка из русской глуши Николая Рысакова и убежденного польского боевика Игнатия Гриневицкого.

1(13) марта 1881 года совершилось чудовищное злодеяние, о котором так давно мечтали деятели террора. В третьем часу дня на набережной Екатерининского канала раздались один за другим два мощных взрыва. Первая бомба, брошенная Николаем Рысаковым под карету царя, опрокинула лошадей, тяжело ранила двух казаков из царского конвоя и крестьянского мальчишку, который нечаянно оказался в этом месте. Царь вышел из поврежденной кареты, осмотрел пораженных осколками людей, а затем подошел к Рысакову, которого удалось задержать. На вопрос подбежавшего подпоручика Рудыковского царь ответил, что «Слава Богу, я уцелел». «Еще слава ли Богу?» — зло усмехнулся Рысаков на слова императора.

Через несколько мгновений стоявший на набережной Игнатий Гриневицкий с силой бросил под ноги государя вторую бомбу. Сильный взрыв исковеркал тело польского террориста и фактически оторвал ступни Александру II. Император был человеком высокого роста, крепкого здоровья — страшные раны на ногах не привели к летальному болевому шоку. Однако человеческая глупость и паника довершили то, чего не смогла достичь бомба Гриневицкого. Не наложив жгутов на изуродованные ноги монарха, Александра II положили в сани полицмейстера и повезли во дворец. Очень скоро тело царя буквально плыло в собственной крови. Только во дворце, с огромным опозданием государю оказали элементарную медицинскую помощь. Однако было уже поздно: в 15.30 — чуть более чем через один час после взрыва — самого человечного и, пожалуй, самого мужественного из русских царей не стало.

«Почему полиция, которая целых полгода «пасла» террористов, вовремя не обезвредила их? — патетически спрашивают авторы одного исторического очерка о гибели Александра II. — Почему эксперт, генерал Мравинский, исследовавший лавочку Кобозева на Садовой улице, не принял соответствующих мер? Почему глава МВД, зная о готовящемся покушении, не усилил охрану и не настоял на полном изменении маршрута? Почему не было медика при царском конвое? Почему брат царя, генерал-фельдмаршал Михаил, умелый боевой генерал, прибывший на место преступления, не распорядился сразу же оказать царю неотложную медицинскую помощь? Почему долго не могли открыть лифт во дворце? И только ли «народовольцы» были единственными организаторами убийства венценосца?»

На все эти правомерные вопросы (равно как и на многие другие) историческая наука уже вряд ли когда-нибудь сможет дать четкий, объективный ответ. Ясно одно: неуклонная, подчас твердая линия Александра II на построение в России полноценного национального государства не устраивала очень многих. Значительное большинство политической элиты Петербурга не понимало, что только путем созидания развитого гражданского общества Россия может получить прочный иммунитет от революционной катастрофы.

http://rusplt.ru/society/kto-i-kak-ubival-tsaryaosvoboditelya-15937.html