Наполеоновские походы показали, что война — дело не выгодное для всех. Европейские державы жаждали спокойствия и стабильности, и 30 мая 1814 года в Париже странами-победительницами Россией, Австрийской империей, Прусским королевством и Великобританией, а также потерпевшей поражение Францией  был заключен мир.

Однако европейские монархии и более других русский царь искали действительно эффективного способа застраховать свои страны от потрясений — особенно революций.

Агамемнон Европы

Россия сыграла в победе над Наполеоном решающую роль: прозорливость Александра I побудила его не ограничиться изгнанием французских захватчиков из российских пределов, а добиться полной победы над ними в Европе. Это далось нелегко: союзники России, Австрия и Пруссия, колебались и в целом склонялись к миру с Наполеоном при условии освобождения части оккупированных его войсками территорий. Александру стоило немалых усилий убедить союзников в том, что любой мир с Наполеоном неизбежно окажется временным — собрав новые силы, «корсиканское чудовище» попытается взять реванш. Наконец, в грандиозной «битве народов» под Лейпцигом от французов была освобождена Германия, и поражение Наполеона стало лишь вопросом времени: союзные войска перешли границу Франции и вступили в Париж. После отречения и ссылки Наполеона на Эльбу во Франции была восстановлена монархия Бурбонов, причем именно Александр был одним из тех, кто убедил нового короля Людовика XVIII сделать ее конституционной. За лидерство, пусть и неформальное, в руководстве союзными войсками Александра называли «Агамемноном Европы».

Когда французский колосс был повержен, наиболее сильными оказались четыре европейские державы: Россия, Пруссия, Австрия и Великобритания — именно им предстояло в течение XIX столетия решать судьбы Европы. Однако открывшийся в сентябре 1814 года Венский конгресс показал, что коллективная победа над Наполеоном и возможность реставрации монархии во Франции отнюдь не сгладили противоречий между победителями. Легче всего союзникам было договориться по поводу границ Франции — еще до победы, в 1813 году, они предлагали Наполеону мир на условиях, что Франция вернется к прежним своим размерам 1790 года. Тогда Наполеон решительно отказался от этого предложения, означавшего, что Франция потеряет не только те территории, которые были завоеваны им самим, но и присоединенные к ней в эпоху революционных войн. Однако поражение не оставило Франции выбора: были отторгнуты Бельгия, Голландия, Савойская область, часть левого берега Рейна.

Участники Венского конгресса. Фото: Wikipedia.org

А вот вопросы о Польше и Саксонии вызвали серьезные разногласия. Союзники, опасавшиеся чрезмерного усиления России, протестовали против присоединения к России Польши. Александр, желавший возрождения Польского государства, которое было бы составлено из земель, принадлежавших Пруссии, старался компенсировать прусскому королю Фридриху Вильгельму III эти утраченные им земли, предложив ему взамен Саксонию. Решение вполне устраивало и Пруссию, и самих жителей Саксонии, которые были немцами, а не славянами, как жители польских земель, и отнюдь не протестовали против того, чтобы жить в немецком государстве. Однако Талейрану, представлявшему интересы Франции и стремящемуся сохранить раздробленность немецких земель, чтобы не допустить усиления Пруссии, удалось настроить против этой инициативы Австрию и Англию. В результате Пруссии пришлось довольствоваться Познанью, а в состав герцогства Польского вошли не все польские земли.

Хрупкое равновесие

Новшеством, которое принес Венский конгресс, стала система общих договоров, связавшая между собой великие державы — Россию, Англию, Францию — и германские государства. Эти договоры преследовали несколько целей. Прежде всего они были направлены на восстановление прежних династий и феодальных порядков в государствах, которые ранее были покорены Наполеоном. Тем самым великие державы страховали себя от возможности революций и гарантировали друг другу взаимную поддержку на случай внутренних беспорядков. Особенно сильным было желание не допустить возвращения во Франции бонапартистского режима, который дал бы нации надежду на возвращение утраченного величия. Новая система договоров должна была обеспечить Европе стабильность.

В то же время каждая из великих держав понимала, что такое стабильность, несколько по-своему. Александр I, лично принимавший участие в переговорах в Вене, стремился обеспечить России доминирование над другими государствами и не допустить формирования против нее каких-либо коалиций. Именно эти соображения заставляли русского царя и его дипломатов — Нессельроде, Разумовского и Штакельберга — спасти от чрезмерного ослабления Францию и не допустить сближения Австрии и Пруссии. Возрождение Польши в этом смысле было одним из способов удержать Пруссию и Австрию от роста на восток. Австрия была представлена на Венском конгрессе императором Францем I и канцлером князем Меттернихом, самым последовательным представителем дворянско-абсолютистской реакции.

Любопытно, что русский царь выступал там едва ли не главным апологетом либеральных и конституционных идей — в противоположность австрийскому канцлеру Клеменсу Меттерниху, отстаивавшему неприкосновенность прав старых княжеских династий Германии и феодально-абсолютистские порядки. Именно Меттерних яростно протестовал против лишения Саксонской династии ее прав на королевство. Кроме того, Меттерних, стремившийся к возвращению прежних феодальных порядков, преследовал и другую цель — не допустить расшатывания многонациональной Австрии изнутри национально-освободительными движениями.

Не было бы счастья, да несчастье помогло: едва не зашедшие в тупик переговоры ускорились, когда Наполеон бежал с Эльбы и, собрав новое войско, стал двигаться к Парижу. Всего за несколько дней до битвы у Ватерлоо союзники подписали заключительный генеральный акт конгресса. Новая Европа получила целую систему «сдержек и противовесов»: Францию окружил ряд буферных государств и территорий — Нидерландское королевство, в которое были соединены Бельгия и Голландия; увеличенная Швейцария, Сардинское королевство, а также рейнские провинции Пруссии. В целом территории великих держав были увеличены таким образом, что ни одна из них не получила решающего преимущества, которое могло бы в скором времени обернуться против других государств.

Титульный лист акта, подписанного в Париже. Фото: Wikipedia.org

 Союз нерушимый монархов Европы

Европейские монархи считали, что соглашений, достигнутых на Венском конгрессе, вполне достаточно для того, чтобы закрепить сформированную новую карту Европы. Однако уже в следующем году русский царь выступил с новой инициативой, которая сперва была воспринята его союзниками с большим недоверием. 26 сентября 1815 года Александр I, австрийский император Франц I и прусский король Фридрих Вильгельм III подписали в Париже акт, декларировавший появление Священного союза. Это был первый по-настоящему значительный европейский договор коллективной обороны. Подписавшие его государи обещали «во всяком случае и во всяком месте... подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь». В ноябре к союзу присоединился французский король Людовик XVIII, а затем и большинство других монархов — исключением, как часто бывало в европейской истории, стала Великобритания, воздержавшаяся от формального участия в союзе, но в дальнейшем не раз советовавшаяся с ним по тем или иным вопросам.

Зачем русскому царю понадобился еще и Священный союз? Советские учебники обычно говорили о том, что Александр использовал новый договор для того, чтобы душить возникающие в Европе революционные движения. Однако сам царь понимал смысл союза иначе. Так, Меттерних в мемуарах отрицает, что Священный союз был прежде всего политическим объединением держав, старавшимся ограничить права народов и гарантировать сохранение абсолютизма в ведущих европейских державах. «Священный союз был единственно выражением мистических стремлений императора Александра и приложением к политике принципов христианства, — пишет канцлер. — Мысль о Священном союзе возникла из смеси либеральных идей, религиозных и политических».

Александр действительно рассматривал этот коллективный договор как способ сохранения мира в Европе и отнюдь не ограничивал его роль борьбой с движениями, возникавшими внутри государств. Русский монарх понимал его как инструмент построения новой Европы на началах христианства – судя по всему, именно этим объясняется необычность самого текста документа, так отличавшегося от текстов всех других договоров того времени. «Во имя Пресвятой и Нераздельной Троицы Их Величества, восчувствовав внутреннее убеждение в том, сколь необходимо предлежащий державам образ взаимных отношений подчинить высоким истинам, внушаемым законом Бога Спасителя, объявляют торжественно, что предмет настоящего акта есть открыть перед лицом вселенные их непоколебимую решимость... руководствоваться... заповедями сея святые веры, заповедями любви, правды и мира». В документе отмечалось, что монархи должны вести себя по отношению друг к другу, подобно братьям, а по отношению к своим поданным — как отцы семейств. «Единое преобладающее правило да будет: приносить друг другу услуги, оказывать взаимное доброжелательство и любовь, почитать всем себя как бы членами единого народа христианского, поелику союзные государи почитают себя аки поставленными от Провидения для управления единого семейства отраслями... исповедуя таким образом, что Самодержец народа христианского... не иной подлинно есть, как Тот, кому собственно принадлежит держава, поелику в нем едином обретаются сокровища любви, ведения и премудрости бесконечные».

Александр I в 1814 году под Парижем. Картина Ф. Крюгера.

Вероятно, договор о Священном союзе был не чем иным, как подлинным предшественником более поздних документов, вызвавших к жизни такие международные организации, как Лига Наций и ООН. Сходство формулировок бросается в глаза, если вспомнить текст преамбулы Устава ООН: «Мы, народы Объединенных Наций, преисполненные решимости избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству невыразимое горе, и вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин и в равенство прав больших и малых наций… и в этих целях проявлять терпимость и жить вместе, в мире друг с другом, как добрые соседи». Если оставить в стороне христианскую подоплеку идеологии Священного союза и светскую — Устава ООН, сходство и вправду замечательное.

И даже то, что в дальнейшем союз занимался в основном именно подавлением революционных движений, не умаляет значения этого документа. Едва ли можно считать удивительным, что Александр, как и другие европейские монархи, продолжали считать, что революция угрожает миру их государств, и с годами демонстрировали все большую подозрительность по отношению к либеральным и конституционным идеалам. Сам Александр и Меттерних, игравшие ведущую роль на конгрессах союза, все последовательнее отстаивали принципы «легитимизма» — законности пребывания у власти династий и режимов, опрокинутых французской революцией и наполеоновскими войнами. Имевший благие цели, Священный союз все сильнее мутировал в инструмент борьбы с революционными и национально-освободительными движениями — так, в 1920 году, после начала революции в Испании и Неаполе, три ведущие державы Европы — Россия, Австрия и Пруссия — на конгрессе в Троппау подписали протокол, открыто провозглашавший их право на вмешательство во внутренние дела других государств, если того требовали интересы борьбы с революционной заразой. И, несмотря на устные протесты французских и британских дипломатов, опасавшихся, что вмешательство троицы может коснуться и внутренних дел их родных государств, Австрия опробовала свежеполученное право во время вторжения в Неаполитанское королевство и Пьемонт, где были восстановлены абсолютные монархии.

Священный союз не пережил своего инициатора: со смертью Александра коллективная деятельность этой организации рассыпается, его функции берут на себя его отдельные участники, которые не всегда считают необходимым заручиться поддержкой других государств. И все же система отношений, созданная при участии русского императора, оказалась более долговечной — она просуществовала до середины XIX столетия. Венский конгресс и образование Священного союза имели и более серьезные последствия: они положили начало долгому миру: почти 100 лет, с 1815 по 1914 год, Европа не знала крупных войн, в которых участвовали бы сразу несколько ведущих держав. 

http://rusplt.ru/policy/rojdenie-novoy-evropyi-19269.html