"Будьте в гуще народа, соблюдайте закон и справедливость, проявляйте доброту и милосердие, эти чувства рождают патриотизм"

Одним из ярких представителей органов госбезопасности андроповского периода был Николай Губернаторов.

В 1970-х годах он, возглавляя сначала Приёмную КГБ, а затем будучи заместителем начальника Управления делами КГБ СССР, оказался в самом эпицентре проблем, в фокусе внимания всего чекистского сообщества.

Николай Владимирович Губернаторов родился 28 ноября 1924 года в городе Великие Луки в семье железнодорожника.

В 18 лет участвовал в Сталинградской битве, был артиллеристом.

Нужно сказать, что в артиллерии воевали и ставшие впоследствии легендарными разведчиками-нелегалами Конон Молодый и Юрий Дроздов, так что чекистское братство во многом закладывалось на полях Великой Отечественной. В августе-сентябре 1943 года Николай Губернаторов освобождал Донбасс, в апреле-мае 1944 года — Севастополь, а закончил войну в Риге.

После войны с отличием окончил Военный институт иностранных языков, в котором учился и Юрий Дроздов. А Конон Молодый изучал китайский в Академии внешней торговли, поскольку английский он освоил ещё до войны, посещая школу в Сан-Франциско.

В 1950 году Николай Владимирович поступает в Военно-юридическую академию, которую окончил с отличием. С начала 1955 года он служил военным прокурором Главной военной прокуратуры СССР, а с конца 1956 года — старшим следователем по особо важным делам следственного отдела 6-го управления КГБ СССР.

В те годы образованный на основе МВД и МГБ СССР Комитет государственной безопасности (КГБ) неоднократно подвергался чисткам. Никита Хрущёв и его ставленник на посту председателя КГБ СССР Иван Серов, которые были повязаны массовыми репрессиями перед войной на Украине, посадили, уволили и расстреляли едва ли не всех руководителей госбезопасности. Были полностью заменены почти все начальники подразделений в центре и на местах, вместо которых набрали работников из партийных и комсомольских органов, не имеющих ни профессиональных навыков, ни образовательной подготовки.

Эта практика продолжилась при Александре Шелепине и Владимире Семичастном. Органы КГБ были ослаблены и не могли эффективно противостоять усиливавшейся подрывной деятельности противника. Начались громкие провалы в разведке. В 1957 году в нью-йоркской гостинице «Латам» агентами ФБР был арестован Вильям Фишер (Рудольф Абель), операцию по вызволению которого из американской тюрьмы поручили Юрию Дроздову.

7 января 1961 года в Лондоне в момент передачи секретных документов был арестован полковник Лонсдейл (Конон Молодый), которому незадолго до этого королева Великобритании пожаловала рыцарский титул «за большие успехи в развитии предпринимательской деятельности на благо Соединённого Королевства». 4 февраля 1964 года, находясь в Женеве, стал перебежчиком замначальника 7-го отдела 2-го Главка КГБ СССР Юрий Носенко, в результате чего в Москву отозвали от 300 до 400 разведчиков. Юрий Носенко был сыном министра, захороненного в Кремлёвской стене на Красной площади.

А когда дочь Сталина Светлана Аллилуева бежала в США и объявила там о публикации написанных ей мемуаров, в ЦК КПСС решили снять Семичастного с должности председателя КГБ СССР.

Новый председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов, назначенный на эту должность 19 мая 1967 года, совершил настоящую революцию в органах госбезопасности. Был взят курс на всестороннюю подготовку и переподготовку чекистских кадров, усиление роли Высшей школы КГБ СССР, научно-исследовательскую работу, сближение науки с практикой, в результате чего, например, под руководством начальника 2-го Главка Григория Григоренко была разработана система, включающая в себя углубленное взаимодействие контрразведывательного управления с разведкой, радиоконтрразведкой, наружным наблюдением и оперативно-техническим управлением.

Была отработана структура управления всеми элементами контрразведывательного процесса: вскрытие каналов связи, углублённое изучение почерка каждого разведчика, разработка системы мер и специальных процедур работы каждого подразделения и их взаимодействия, отработка инструкций и нормативов на проведение контрразведывательных мероприятий, систематический разбор действий в рамках операций, создание своеобразных алгоритмов ведения контрразведывательной деятельности.

В результате удалось разоблачить многочисленных агентов ЦРУ США и других иностранных разведок, как правило, глубоко законспирированных. Прошло организационное оформление Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) КГБ при первом факультете Высшей школы КГБ СССР, на которых готовились резервисты на случай войны для ведения партизанских и разведывательно-диверсионных действий в тылу врага (спецназ госбезопасности).

Для борьбы с идеологическими диверсиями противника было создано 5-е Управление КГБ во главе с Филиппом Бобковым — опытным контрразведчиком, обладавшим энциклопедическими знаниями всех нюансов жизни творческой интеллигенции. В задачу нового органа входило не подавление диссидентства, а внедрение агентурных источников во вражеские центры с целью вскрытия системы организации аппарата идеологических диверсий, обнаружения и пресечения разведывательной, организационно-пропагандистской подрывной деятельности противника на советской территории, включая вскрытие механизма вербовки и вовлечения советских граждан в организованную оппозицию существующему строю.

Наконец, Андропов смог поставить на значительно более высокий уровень медицинское обеспечение и жилищно-бытовые условия сотрудников и ветеранов органов госбезопасности страны. Буквально на следующий день после своего назначения Юрий Владимирович принял заведующего сектором административного отдела ЦК КПСС Ардалиона Малыгина, курировавшего органы. Ардалион Николаевич, бывший активный участник обороны Тулы и замначальника военной контрразведки, рассказал, что «за истекший послевоенный период не было построено ни одного здания для КГБ. Например, разведка, располагаясь на 7-м этаже основного здания на Лубянке, просто задыхается от скученности. В небольших кабинетах ютится по 15–20 сотрудников.

Ардалион Малыгин

Второй Главк (контрразведку) мы немного разместили за счет «передислокации» Следственного управления в Лефортовскую тюрьму. А внутреннюю тюрьму заняли оперативные подразделения. Высшая Школа КГБ размещается в неприспособленном старом здании. А Высшая Краснознаменная разведывательная школа ПГУ сиротливо ютится в ветхих деревянных бараках за городом в лесу. <…> Медицинское обслуживание сотрудников… и здесь хвалиться нечем. В структуре ХОЗУ имеется медотдел. При нем — одна поликлиника для взрослых и одна для детей сотрудников. Есть еще старый довоенный госпиталь на Волоколамском шоссе. Он всегда перегружен…»

— А вы бы согласились возглавить это управление? Если вы согласитесь, то я сразу же позвоню Леониду Ильичу.

Андропов тут же снял трубку «кремлёвки» и позвонил Брежневу, а минуту спустя передал трубку А.Н. Малыгину. Как вспоминает Николай Владимирович Губернаторов, уже будучи помощником Малыгина, он слышал от него, что Брежнев поздоровался с Малыгиным и потом сказал:

— Надо помогать Юре, а вы как раз способны помочь, вытащить КГБ из застоя. Кроме вас ЦК рекомендует ещё двух замов в помощь Юрию.

Через несколько дней заместителями Ю.В. Андропова были назначены Семён Цвигун, Георгий Цинёв и Ардалион Малыгин. Они заняли смежные кабинеты на 4-м этаже здания на Лубянке.

На следующий день председатель встретился с начальником 1-го Главка (внешняя разведка) генерал-полковником Александром Сахаровским и попросил его ввести в курс дела.

— К сожалению, внешняя разведка до сих пор не оправилась от чисток и потрясений, имевших место после ареста Берии. Из разведки одних уволили, многих арестовали по необоснованным подозрениям — только за то, что они работали под руководством Берии по атомной проблематике.

Были арестованы крупные руководители — Павел Судоплатов, Наум Эйтингони другие мастера-аналитики в области разведки. У нас нет глубоких аналитиков, способных обобщать, предвидеть и прогнозировать развитие событий. Необходимо сформировать при руководителе главка специальную аналитическую группу…

— Несомненно, это следует сделать, не откладывая, — заметил Андропов. — Однако это не кардинальное решение проблемы. В современных условиях в качестве такого решения я вижу создание научно-исследовательского института разведывательных проблем, который мог бы работать, например, по проблемам разоружения, переговорам с американской стороной…

— Создание такого НИИ было бы идеальным для разведки. Только вот где его разместить?

— Я планирую улучшить условия работы путём строительства новых зданий. Этот вопрос я обговорю с Л.И. Брежневым и добьюсь его рассмотрения на Политбюро. Считаю, — продолжал Андропов, — для вашего главка надо спроектировать комплекс зданий за городом, вместе с отдельным зданием для НИИ разведывательных проблем. В проекте следует предусмотреть все удобства жизнеобеспечения, а также возведение коттеджей для преподавательского состава.

Вскоре Андропов приехал на встречу с выпускниками Высшей школы КГБ на Ленинградском проспекте, аспирантом которой являлся и Губернаторов. Обращаясь к слушателям, Андропов сказал:

«Будьте в гуще народа, соблюдайте закон и справедливость, проявляйте доброту и милосердие, эти чувства рождают патриотизм. Пополняйте свои знания, приобщаясь к родному языку, литературе и духовной силе нашей истории. Ведь и сама наша идеология сложилась в процессе истории. И все мы сейчас живем, соблюдая кодекс строителей коммунизма, который вобрал в себя лучшие исторические духовно-нравственные нормы — от христианских заповедей до народной мудрости, ибо Россия всегда отличалась своей необоримой духовной силой и всегда поднималась с колен, преодолевая все потрясения».

Как вспоминал Николай Владимирович, он всё время пытался понять, в чём сила проникновенного воздействия на людей этого человека. Он, безусловно, обладал невероятной духовной энергией, верой в правое дело и исключительной искренностью, генетически унаследованными от наших могучих предков-россиян, которые своей несокрушимой верой и душой нараспашку объединяли другие народы в великую имперскую Русь. Вместе с тем не исключено, что Андропов обладал экстрасенсорными способностями.

Виктор Чебриков, Юрий Андропов, Ардалион Малыгин

Внутренняя энергетика у таких людей выстраивается и фокусируется в виде энергетического луча, направляемого в область темени головы своего визави. Наиболее же чувствительным каналом восприятия человеком энергетических воздействий является зрительный нерв — самый лучший сенсор из всех, существующих в человеческом организме.

Видимо, поэтому во время восприятия речи Андропова, сопровождаемой специфической мимикой, жестами, а главное завораживающе-лучистым взглядом его глаз, устанавливалась невидимая связь между Андроповым и его слушателями.

«Я, как и все, кто был в зале, чувствовал себя совершенно комфортно, на высоком душевном подъеме. Именно тогда у меня зародилась мечта поработать вместе с таким одаренным и неординарным человеком, каким я впервые увидел Андропова», — пишет Губернаторов.

Вскоре после того, как Николай Владимирович защитил кандидатскую диссертацию на тему «Диверсионно-террористическая деятельность германской разведки против СССР в годы Великой Отечественной войны», его мечта приблизилась — его пригласил работать к себе помощником А.Н. Малыгин, заместитель Ю.В. Андропова.

«По существу, я попал в орбиту деятельности личной команды Андропова, которая уже знала меня и встретила тепло и радушно, — пишет Губернаторов. — Одной из постоянных забот Андропова был контроль над выездом в командировку за рубеж советских граждан, главным образом — деятелей науки, культуры, руководителей предприятий, министерств и ведомств. Последней и главной инстанцией, дававшей разрешение на выезд, была комиссия ЦК КПСС, заместителем председателя которой от КГБ был А.Н. Малыгин.

Андропов неоднократно призывал его, как он выражался, «не свирепствовать». Помню, как-то в очередной четверг к нам поступил протокол комиссии, где в числе отказников значился Владимир Высоцкий.

Ему отказывали в возможности поездки в Париж к его жене Марине Влади. Обоснования причин отказа в протоколе не было. Была лишь краткая заметка: «УКГБ по г. Москве и области считает выезд нецелесообразным». Малыгин позвонил мне и велел принести из архива «выездное дело» Высоцкого.

Взяв из архива дело, я изучил его и понес Малыгину. Я доложил, что отказ ничем не обоснован, сказал, что считаю Высоцкого патриотом и уверен, что он за границей не останется.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросил Малыгин.

— Между прочим, я хожу с ним в финскую баню и знаю его настроение. Володя мне прямо сказал, что за границу его не пускают те, кто думает, что он меньше их любит советскую власть и Родину.

Малыгин улыбнулся и, сняв трубку, доложил мое мнение Андропову. В ответ Юрий Владимирович заметил:

— Я тоже считаю Володю настоящим патриотом. И, если комиссия откажет ему в выезде, это будет грубая ошибка, позор на весь Союз. Так что ты, Ардалион Николаевич, завтра на комиссии костьми ложись, но добейся положительного решения.

— Хорошо, я так и сделаю, — пообещал Малыгин и получил-таки «добро» в ЦК. Высоцкий съездил в Париж и вернулся в Москву, выразив свои впечатления о Париже и всей этой истории в своих известных песнях».

В 1975 году начальник секретариата Евгений Карпещенко, только что создавший дежурную службу КГБ, в состав которой вошли следователи, розыскники и взрывотехники, предложил Губернаторову возглавить Приёмную КГБ.

— С Малыгиным, твоим шефом, я уже беседовал. Он согласен тебя отпустить. Ты — юрист, кандидат наук, работу и людей в приёмной и секретариате знаешь, — подытожил разговор Карпещенко. — И ещё поручаю разработать Положение о новой структуре под названием Управление делами КГБ СССР, которое должно заменить нынешний секретариат. Мы уже давно переросли старую структуру, да и звания пора поднимать.

— Юрий Владимирович, — сказал он, — сам желает с тобой познакомиться ближе, хотя я и докладывал ему всю твою биографию.

«Когда я вошел в кабинет и сел, — пишет Николай Владимирович, — Андропов заговорил первым, пристально глядя мне в глаза. Из криминалистики и своей следственной практики я знал, что через глаза собеседника можно воспринимать дополнительную информацию о нем. Именно по глазам мы судим в первую очередь о человеке, когда знакомимся с ним и составляем начальное суждение о его личности.

По глазам мы можем узнать очень многое о их владельце — об эмоциональном складе его характера, открытости, национальности, о ментальных характеристиках — таких, как воля, доброта, ласковость, злобность, трусость и т.д. Не думаю, что в тот момент Андропов изучал своим пристальным пронизывающим взглядом мою ментальность, поскольку сказал, что Карпещенко доложил обо мне все с максимальной подробностью.

— К тому же Вы хорошо поработали помощником у А.Н. Малыгина, и он сам мне Вас хвалил.

Неожиданно Андропов спросил меня:

— А Вы на каких фронтах воевали? На Карельском случайно не довелось?

— Нет, — говорю, — я начал воевать на Сталинградском, затем продолжил на 4-м Украинском и закончил войну в составе 1-го Прибалтийского.

— А где было тяжелее всего?

— Пожалуй, особенно тяжело пришлось при форсировании Сиваша в ноябре 1943 года (я тогда плавать не умел) и при штурме Сапун-горы при освобождении Севастополя. Там меня ранило и контузило.

— Вы когда-нибудь работали с письмами? — продолжил Андропов.

— Да, письмами граждан я занимался, когда работал военным прокурором в Главной военной прокуратуре.

— Значит, дело знакомое. Но у нас, в КГБ, есть своя специфика, ее придется осваивать. Главное — это чуткость, доброта, справедливость и как можно меньше необоснованных отказов в ответах. И напротив побольше внимания, сердечности к нашим посетителям в Приемной.

— Ну, что же, — резюмировал, улыбаясь, Андропов. — Рад был познакомиться с фронтовиком. Желаю успешной работы в составе нашей команды».

Возглавляя КГБ, Андропов был одним из самых информированных людей в мире. Он получал сведения из самых разных источников, включая радиоперехваты и «прослушку» телефонных разговоров тех лиц, которые попали в сферу пристального внимания КГБ, как в самом СССР, так и за рубежом.

Если к этому добавить природный ум, высокую порядочность, исключительную тактичность Юрия Владимировича, то можно себе представить, какими страшными дилеммами был озабочен этот человек. Ведь он, как никто другой, осознавал, откуда и какая опасность грозит самому существованию Советского Союза, социалистического содружества, понимал, что нужны глубокие, но не убийственно-шокирующие изменения в политике и экономике сложившимся в хрущёвско-брежневский период, искренне желая своим соратникам и согражданам добра, прогресса и процветания.

Николай Владимирович Губернаторов, сначала в качестве начальника приёмной, а затем и заместителя начальника Управления делами КГБ СССР, оказался в самом эпицентре этих проблем, в фокусе внимания всего чекистского сообщества. Эту колоссальную нагрузку и ответственность можно проиллюстрировать на примере разведчиков-нелегалов и их семей.

Так, уже упоминавшийся выше Конон Молодый в 1951 году женился на Галине Пешиковой, имевшей дочь Лизу от первого брака, которую он удочерил. А его родной сын Трофим появился на свет в 1958 году, когда разведчик-нелегал уже довольно долго жил за рубежом. Дело в том, что примерно раз в год Конон Трофимович приезжал на Родину: выезжал из Англии во Францию, Швейцарию, Западную Германию или другую капстрану, используя фамилию, под которой его знали в Великобритании, — Лонсдейл. По прибытии, скажем, в Париж он получал от советских разведчиков документы на другое имя и летел в какую-либо страну соцлагеря — Польшу, Чехословакию, откуда его без проблем доставляли на короткое время в Москву.

При этом супруга была уверена, что муж приезжает в краткосрочный отпуск из далёкой китайской провинции. Ведь такую легенду он ей рассказывал. Да и на штемпеле всех писем, которые Галина Петровна получала от мужа из-за границы, стояли китайские иероглифы. Лишь в 1961 году, когда полковника Лонсдейла арестовали и судили в Лондоне, руководство управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР рассказало Галине о том, где все эти годы был её муж и какая участь его постигла. Чекисты подарили ей большой золотой перстень с аквамарином.

Отбыв три года из двадцати пяти в британской тюрьме, Конон Молодый был обменян на Гревилла Винна, английского разведчика и связника полковника ГРУОлега Пеньковского, разоблачённого в СССР. Уже в Москве Конон Трофимович обратился с просьбой подготовить к изданию его воспоминания и некоторые документы из личного архива, ведь, по мнению профессионалов, он был разведчиком экстра-класса, звездой № 1 в сложном и опасном деле, которым занимаются спецслужбы всех стран мира.

Ему, многое повидавшему и пережившему, казалось, что такая книга может быть полезна для понимания политических реалий в мире. «Я не воровал секреты, а методами и средствами, которые оказались в моём распоряжении, пытался бороться против военной угрозы моей стране», — эти слова полковника Молодого по-прежнему актуальны и в наши дни.

15 октября 1970 года в «Красной звезде» было опубликовано печальное сообщение о скоропостижной кончине полковника К.Т. Молодого. За рубежом даже высказывалось предположение, что скоропостижная кончина полковника — это «уловка» КГБ. Мол, Гордон Лонсдейл получил новое задание…

Увы, он умер в один из осенних дней в подмосковном лесу, куда отправился вместе с женой и друзьями за грибами. Наклонился срезать гриб — и упал, чтобы уже не встать. Ему было 48 лет…

Первоначально книгу под коллективным псевдонимом «Трофим Подолин» озаглавили «Спецкомандировка». Она в отрывках печаталась в «Комсомольской правде» и «Неделе». Но внезапно публикацию прервали цензурой. Несложно было догадаться, кто дал такое указание Главлиту, и Николай Владимирович обратился к Андропову:

— Юрий Владимирович, дело не только в том, что жаль трёхлетнего труда. Нам кажется несправедливым, что о трудной судьбе прекрасного человека не узнает страна.

Председатель КГБ СССР обстоятельно объяснил мотивы, по которым было принято решение прекратить публикацию. Все они лежали, скажем так, в области большой политики. О полковнике Молодом, о том, что он сделал для страны, Юрий Владимирович отозвался с большой теплотой. Завершая разговор, он сказал:

— Не сомневаюсь, придёт такое время, когда вы сможете опубликовать повесть о полковнике Лонсдейле.

В итоге книга «Гордон Лонсдейл: моя профессия — разведчик» увидела свет лишь в 1990 году. Можно только догадываться, сколько материальных и душевных хлопот вплоть до нервных срывов пришлось на долю вдовы разведчика, и неизменную поддержку ей оказывал Николай Владимирович. И далеко не ей одной, ведь в мире сотни разведчиков-нелегалов, нацеленных не просто на сбор информации, но и на активную работу в час «Х».

К началу 1982 года Николай Владимирович уже знал, что Андропова переводят из КГБ в ЦК КПСС. Изучив за долгие годы его душевную чуткость и отзывчивое отношение не только к своим сотрудникам, но и вообще к людям, на одном из докладов он обратился к нему с личной просьбой. Юрий Владимирович снял очки и, отрываясь от бумаг, спросил своим мягким голосом:

— Рассказывайте, какая просьба?

— Юрий Владимирович, разрешите мне перейти на работу в Высшую Краснознамённую школу КГБ, лишь там я могу закончить и защитить докторскую диссертацию.
После непродолжительной паузы Андропов, как бы размышляя вслух, сказал:

— Да, пожалуй, при нашей загрузке здесь завершить диссертацию трудно… Я сейчас припоминаю: вы подобное желание уже высказывали, когда я поздравлял вас с присвоением вам генеральского звания и пожелал дальше расти, тем более что генеральское звание гармонирует с вашей фамилией и на слух звучит исторически приятно — генерал Губернаторов. Помню, вы искренне ответили, что рост в генеральских званиях вас не привлекает и что хотели бы защитить докторскую диссертацию и посвятить себя научно-педагогической деятельности… Тема действительно актуальна и интересна, и опыт следователя вам пригодится. Не только широкая общественность, но и молодые чекисты не знают, как действовали чекисты в военное время, не имеют возможности знакомиться с документами и изучать их. А ведь нам есть что показать и чем заслуженно гордиться. Одних званий Героя Советского Союза присвоено более чем тридцати чекистам, а двое награждены высшими полководческими орденами Суворова. Поэтому решено подготовить и издать в нескольких томах сборник документов о деятельности органов государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Вам будут помогать учётно-архивные подразделения всего комитета.

В 2005 году увидела свет книга Губернаторова «Команда Андропова». Это — рассказ о людях, с которыми Губернаторову довелось служить в бытность его членом «андроповской команды».

«Мне повезло, — пишет Николай Губернаторов, — и я до сих пор ощущаю радость жизни от того, что, несмотря на тяготы войны, тяжелые ранения и контузии, остался жив, и от того, что мне посчастливилось поработать рядом с Юрием Владимировичем Андроповым, под его непосредственным руководством в КГБ при Совете Министров СССР».

Андрей ВЕДЯЕВ

http://историк.рф/special_posts/генерал-губернаторов-судьба-чекиста/