Дороги и морозы. Даже немцы считали, что Бог на стороне защитников Москвы

В декабре 1941 года, когда немцы подошли вплотную к городской черте Москвы, началось контрнаступление.

Дороги и морозы. Даже немцы считали, что Бог на стороне защитников Москвы

В декабре 1941 года, когда немцы подошли вплотную к городской черте Москвы, началось контрнаступление.

Помощь Александра Невского

  «К сентябрю 1941 г. на советско-германском фронте сложилась драматическая ситуация. Территория, занятая врагом, превышала 1,5 млн квадратных км. На ней до войны проживали 74,5 млн человек, — рассказал “АиФ” Михаил Фролов, доктор исторических наук. — По данным Генерального штаба РККА, безвозвратные потери действующей армии за второе полугодие 1941 г. составили почти 3 млн 138 тыс. человек (более 65% всей численности Красной армии и Военно-морского флота). Миллионы советских людей оказались в оккупации.

В этой ситуации Гитлер издал директиву № 35 о наступлении на Москву. Операция получила название “Тайфун”. Группа армий “Центр”, которой отводилась роль захвата Москвы, превосходила советские войска в людских резервах в 1,4 раза, в орудиях и миномётах — в 1,8 раза, в танках — 1,7 раза, в боевых самолётах — в 2 раза. В целом с обеих сторон в Московской битве приняли участие более 3 млн человек».

Однако, несмотря на ощутимое превосходство немцев, «Тайфун» не просто забуксовал, он обратился против своего создателя. Когда генерала Кейтеля, начальника штаба Верховного главнокомандования вооружённых сил Германии, спросили на Нюрнбергском процессе, в какой момент он начал понимать, что план «Барбаросса» (блицкриг. — Ред.) терпит крах, Кейтель ответил: «Москва».

Как вспоминают очевидцы, накануне начала наступления Георгий Жуков почти неделю не смыкал глаз. Одновременно приходилось сдерживать рвущегося к Москве противника и накапливать силы на тех направлениях, где предстояло перейти в контратаку.

Врага по­гнали 6 декабря 1941 г. — в день, когда празднуется память святого князяАлександра Невского, который сказал: «Не в силе Бог, а в правде!» и «Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет!»

В том, что Бог на стороне защитников Москвы, отмечали и сами немцы. Осенью 1941 г. на подступах к столице сотни танков Гудерианаи Гёпнера застряли в непроходимой грязи — сказались проливные дожди, нетипичные по своему масштабу для Московского региона. А в первых числах ноября, наоборот, ударили неожиданные, ниже 30 градусов, морозы. «В день Парада 7 ноября 1941 г. на Красной площади был страшный мороз, — рассказала “АиФ” очевидец тех событий Аза Агапкина, дочь автора марша “Прощание славянки” Василия Агапкина. — За свои 92 года жизни я не припомню таких холодов. Морозы ударили словно назло немцам».

 

Парад, ставший легендой. Победа в ВОВ началась с марша на Красной площади

Решение о проведении парада было принято не сразу — уж очень сложная обстановка была под Москвой. 28 октября состоялось совещание. Сталин поднял вопрос о возможности проведения военного парада, но никто не смог ничего ответить: какой парад, когда уже минируются мосты через канал Москва — Волга, минируются заводы? Только после третьего повторения вопроса все откликнулись: «Да, конечно, это поднимет дух войск и тыла!»

 

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 

Дорога на Берлин

К декабрю холода лишь усилились. Немцы, которых послали на «блицкриг» без тёплой военной экипировки, вмерзали в землю, у них переставала заводиться техника. Успехи Красной армии под Москвой подорвали моральный дух фашистской армии. Это отражается в дневниках и письмах немецких солдат и офицеров. Например, генерал Гальдер, ещё летом совершенно уверенный в победе немецкого оружия, к концу 1941 г. засомневался: «Русские повсюду сражаются до последнего человека. Они очень редко сдаются». А рядовой Фольтгеймер в декабре 1941 г. писал домой: «Здесь ад. Русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать. Каждый час приносит страшные для нас вести... Перестань писать о шёлке и резиновых ботинках, которые я обещал тебе привезти из Москвы. Пойми, я погибаю, я умру...» Именно в ходе Московской битвы немцы впервые начали сдаваться в плен не поодиночке, а массово.

«Немецкие учёные проявляли и продолжают проявлять огромный интерес к сражению под Москвой, — говорит Михаил Фролов. — Известный историк Рейнгардт в книге «Поворот под Москвой» писал: «Принято было считать, что только поражение в битве под Сталинградом положило начало повороту в войне. Сегодня такая интерпретация событий не выдерживает критики. Планы Гитлера и перспективы успешного завершения войны Германии рухнули, видимо, в октябре 1941 г. и, безусловно, с началом русского контрнаступления в битве за Москву в декабре 1941 г.».

Так, 74 года назад в 30 км от Кремля было положено начало победной дороге на Берлин.